Спектакли прошлых лет: "Аида" (1958 г.), Часть 3

Ранее: 1, 2.

Удачное решение массовых сцен немало способствует успеху спектакля, но тем не менее его успех был бы далеко не полным, если бы основные образы оперы не получили подлинно художественного воплощения, если бы реализм характеров не занял в спектакле первое место.
Один из самых глубоких и драматических образов в опере — образ Аиды, показанный Верди в неуклонном развитии. Если в начале оперы Аида — лишь покорная раба Амнерис, скрывающая от всех свою страстную любовь к Радамесу, то по мере развертывания событий в пленнице пробуждается героический дух борьбы, горячее стремление вырваться на свободу. Такая трактовка образа Аиды находит безусловное подкрепление в ее вокальной партии, полной контрастов, — от трогательной нежности до страстной патетики.
У обеих исполнительниц Аида наделена сильным и смелым характером. Но Аида Покровской сдержаннее, глубоко в душе таит она свои чувства и стремления. Аида Соколовой более порывиста, темпераментна, способна безраздельно отдаться своему чувству. При этих индивидуальных отличиях в их исполнении много общего — обеим артисткам больше удаются те сцены, где Аида мечтает о возвращении на родину, где в ней пробуждается ненависть к угнетателям. Партию Радамеса в спектакле пели Н. Ханаев, Г. Большаков и Г. Нэлепп.
Нам хотелось бы остановиться на исполнении Нэлеппа — и не только потому, что Большой театр безвременно лишился одного из лучших своих артистов, но и потому, что образ, созданный Нэлеппом, являлся одной из его несомненных творческих удач, тем более значительной, что исполнению этой партии долгое время сопутствовала известная условность и «оперная» традиционность. Радамес Нэлеппа привлекал прежде всего своим мужественным обаянием. Внешнее спокойствие, за которым скрыт большой внутренний темперамент, гордая осанка сознающего свою силу и способности человека, умный пристальный взгляд заставляли верить, что это талантливый военачальник. К сожалению, у Нэлеппа, как и у исполнительниц партии Аиды, лирическая тема оказывалась несколько приглушенной, Радамес — Нэлепп любил Аиду, пожалуй, слишком сдержанно; зато он страстно ненавидел Амнерис.
Кульминационная, глубоко драматичная сцена с Амнерис в четвертом акте оперы, безусловно, являлась одной из лучших у исполнителя. Закованному в цепи, ждущему приговора Радамесу Амнерис предлагает свободу — за это он должен отказаться от Аиды. Презрением встречает ее Радамес: «...счастья меня лишила, сердце мое разбила, с Аидой разлучила и хочешь сохранить мне жизнь... » В голосе певца было столько страстного гнева, что Амнерис невольно отступала. В этой короткой реплике артисту удавалось выразить и всю силу любви к Аиде, и | презрение к Амнерис.
Образ гордого, отважного эфиопского царя Амонасро нашел замечательного исполнителя в лице П. Лисициана. Мягкий лирический голос певца звучит в этой партии мужественно, раскрывая сильный, волевой характер Амонасро. С большой задушевностью Амонасро—Лисициан рисует перед Аидой картину родной земли, но, услышав, что Аида отказывается выпытать у Радамеса путь, по которому пойдут египетские войска, Амонасро—Лисициан преображается, — перед Аидой человек, для которого она стала .врагом. Амонасро проклинает дочь. В голосе певца звучат металлические, жесткие ноты, его интонации становятся властными, гневными. У Амонасро—Лисициана нет иной веры, кроме веры в победу, нет иной жизни, кроме борьбы.
В партии Амнерис успешно выступала В. Давыдова. Артистка глубоко раскрывала сменяющиеся чувства и настроения своенравной и страстной египетской царевны. Если в начале оперы она, прежде всего, оскорбленная дочь фараона, то в финале это страдающая и любящая женщина, отчаяние которой глубоко и неподдельно.
Веронике Борисенко блестяще удается вся вокальная сторона партии Амнерис и особенно труднейшая сцена допроса и осуждения Радамеса.
Со времени премьеры спектакля прошло уже несколько лет, в программах спектакля появились новые имена. Так, в роли Радамеса выступает теперь А. Ильин, Амнерис поют Е. Грибова и И. Архипова. Молодые исполнители вполне справляются с вокальной стороной партий (правда, Ильину порой не хватает силы звука). Но сценически они еще скованны, их игре недостает более тонких, разнообразных оттенков и красок.
Лучшие постановки Большого театра отличаются стройностью, единством замысла, крепким ансамблем. В этом смысле «Аида» — новая серьезная победа театра. Хорошее исполнение как главных, так и второстепенных партий способствует цельности и выразительности спектакля. Прекрасно звучит в спектакле оркестр. Партитура оперы прочитана А. Мелик-Пашаевым глубоко, вдумчиво и увлеченно. Дирижеру удалось добиться сочного, драматически насыщенного звучания оркестра.
Неразрывно связаны с действием, органически вплетаются в него танцы (балетмейстер Р. Захаров). Особенно хороши изящные, полные грации танцы жриц в храме.
Новая постановка «Аиды» — спектакль глубоко содержательный. Оптимистическое звучание оперы определяет ее успех у советского слушателя и ставит «Аиду» в один ряд с лучшими спектаклями театра, тем более, что полным голосом зазвучавшая в этом спектакле «Аиды» мысль великого композитора о страшной разрушительной силе кровавых войн, губящих человеческое счастье, — дорога и близка нам.