Билеты в Большой театр 
Ранее: Часть 112
Николай Семенович Голованов
Сегодня свой спектакль «Хованщина» Большой театр СССР посвящает памяти выдающегося дирижера Николая Семеновича Голованова. Под его музыкальным руководством в 1950 году эта опера была осуществлена на сцене Большого театра СССР. С тех пор спектакль прошел 163 раза, неся в себе черты талантливейшей интерпретации незабываемого Николая Семеновича. Многие, слыша о Голованове от артистов старшего поколения, стараются понять, каков же был его творческий облик, столь индивидуальный, характерный, бурный, конфликтный, избегающий повторения установившегося. Что же рассказать о нем?
Голованов был чрезвычайно трудолюбив. Очень много работал над партитурой, прежде, чем появиться с ней за пультом. Он более чем свободно позволял себе то, что Бруно Вальтер деликатно называет «ретушью» авторского текста. У Голованова эта «ретушь» всегда носила очень тщательный характер. Но Голованов был и композитором с определенными вкусами и тенденциями, с определенным почерком. Этот почерк часто проступал в его «ретуши», независимо от характера, стиля, эпохи исполняемого сочинения.
Дело в том, что Голованов был сторонником крайних звучаний: в fortissimo он стремился к предельному звуковому насыщению (иногда даже к «сверхпредельному»), a piano понимал как резкий контраст. Голованов любил резкие смены темпов и зачастую отходил от темповых обозначений автора. Он остро чувствовал метро-ритмические контуры и, стремясь к большим контрастам, нарочито подчеркивал их, если они имелись у автора, искал и добавлял их, если у автора они отсутствовали или не были очевидны. Такова была техника Голованова — своеобразная, резкая, бушующая. Это придавало ему оригинальность, вызывало споры, иной раз озадачивало. Но не это главное, что осталось в памяти у тех, кто имел большую радость соприкасаться с Головановым в творческой работе. Главное то, что Голованов всегда был увлеченным, взволнованным поэтом, самозабвенным художником.
Если ты работал с ним, невозможно было не поддаться его влиянию. Если ты слушал его, невозможно было не почувствовать, как он задевает самые сокровенные струны твоего сердца. Влияние его было поистине огромно. После репетиции, спектакля, концерта Голованова артисты расходились счастливые и гордые. Именно такие чувства возникали при творческом общении с ним. Если он заприметил талант в молодом артисте, то работал самозабвенно и увлеченно, и ничто не могло изменить его решения в иную сторону. Работа Голованова с молодежью до сих пор может служить примером. Голованов был требователен. Это свойство не является исключительным для дирижера. Почти все дирижеры требовательны, и это вполне понятно. Но требовательность Голованова была несколько особой. Вячеслав Сук говорил: «Я не всегда согласен с творческими идеями Голованова, но я преклоняюсь перед мастерством и настойчивостью художника, с которыми он эти идеи воплощает».
Голованов отлично играл на фортепиано, был великолепным аккомпаниатором и за роялем, и за дирижерским пультом. Однако слово «аккомпанемент» в его буквальном значении совершенно не применимо к исполнению Голованова. Он не мог сопровождать, хотя проявлял к солисту большую чуткость и внимание. Ни на один такт он не мог, что называется, «передоверить инициативу». Может быть, петь с Головановым было и не легко, но зато артист ощущал в дирижере творческую взволнованность активного соучастника творческого процесса. Превосходный музыкант, отличный педагог, человек большой внутренней силы, прекрасный товарищ, обязательный и чуткий... Таким остался в нашей памяти Николай Семенович Голованов.
Б. Хайкин. Из программы к спектаклю «Хованщина»,
посвященному памяти Н. С. Голованова (1971, 19 янв.)
Продолжение: Часть 114
