Номер «Тарантелла» ("Мастера Большого театра")

Жаркое, знойное лето 1921 года опустошило поля. Неурожай хлеба в Поволжье принес людям жестокий голод. Изнуренные, истощенные жители Поволжья шли искать спасения от голода в столицу. Многие из них не доходили до заветной цели, особенно старики и дети; они падали от истощения и умирали на дорогах. Молодое Советское государство пришло на помощь. Выл объявлен сбор средств в пользу голодающих Поволжья. В конце мая 1922 года по инициативе ячейки комсомола Большого театра организовались агитбригады из артистов оперы и балета. Они должны были выступать на площадях Москвы с концертами, затем собирать пожертвования публики в фонд голодающих Поволжья.

По инициативе Горского, в эти агитбригады были включены и воспитанники театрального училища. Александр Алексеевич специально для этих концертов поставил номер — «Тарантелла». Это был небольшой, зажигательный итальянский танец с бубнами. Трудность заключалась в том, что десять девочек должны были танцевать тарантеллу на... грузовике. Горский сам отбирал девочек, «которые ростом поменьше, а возможности побольше». В число исполнительниц попала и я. Восемь девочек по бокам и две солистки в середине. Горский ставил тарантеллу, показывая нам движения, которых мы никогда не видели. Это характерный танец, и давался он нам с трудом. Горский помог нам понять его суть.

— Почему этот танец называется тарантеллой? Существует такое предание: как будто бы в Италии есть такой злющий, ядовитый паук — тарантул. Его укус смертелен. Чтобы яд быстро испарился из организма, люди должны очень быстро двигаться. Отсюда танец тарантелла, который исполняется предельно быстро, четко. Удары в бубен также способствуют поднятию настроения, темперамента в танце. После такого объяснения Горским тарантеллы мы как будто бы стали лучше ее исполнять.

Горский выхлопотал для нас костюмы в гардеробе Большого театра. Теплым золотистым весенним вечером к школе на Софийке подъехал грузовик. Девочки в пестрых, ярких костюмах со смехом и шутками были подняты на этот необычный для артистов транспорт. На грузовике уже сидели на длинных узких скамейках, расставленных вдоль бортов, артисты Большого театра Николай Николаевич Озеров в костюме и гриме Садко, рядом с ним Мефистофель — Григорий Пирогов, Ксения Держинская — Лиза из «Пиковой дамы», молодые артисты балета Зина Нацкая и ее партнер Степанов — в польских костюмах для мазурки. Возле ка6ины стояло небольшое пианино, рядом сидел аккомпаниатор Барабейчик — оркестрант Большого театра. В грузовике было трудно стоять, мы держались друг за друга и при каждом толчке еле удерживались на ногах. Танцевать же на грузовике было и трудно и опасно. Каждую минуту можно было свалиться, но мы хорошо справлялись со своей задачей. Ударяя в бубен мы весело танцевали зажигательный танец, словно на настоящей сцене.

Наш номер понравился публике. По окончании танца, схватив свои бубны, мы ринулись в гущу толпы, выкрикивая:

— Пожертвуйте в пользу голодающих Поволжья! В наши маленькие бутафорские бубны посыпались деньги. Вскоре они были наполнены с верхом. Высыпали деньги в свои фартучки и снова, протягивая бубны, кричали:

— Голодающим Поволжья! Собирали денег очень много, ссыпали их в мешок, который охраняли двое рабочих сцены. За один день успевали дать концерт на двух, а то и на трех площадях Москвы.