Билеты в Большой театр 
РАБОТА В БОЛЬШОМ ТЕАТРЕ.
Самсон и Далила (продолжение)
Я очень любила этот спектакль, он меня волновал и увлекал.
В первом действии я появлялась, окруженная девушками филистимлянками, держащими в руках гирлянды. На мне был бледно-розовый хитон, расшитый золотом и подхваченный золотым парчовым поясом; рыжевато-золотые распущенные волосы спадали на плечи и были увенчаны изящным головным убором из драгоценных каменьев; ноги были обуты вколотые сандалии, в руках были цветы. Медленно шла я к Самсону, стараясь обольстить его своими чарами, и, нежно глядя на него, пела арию «Весна появилась, и сердце забилось...». Не отрывая от него-глаз, как бы завораживая, пела дальше: «Хоть я и прекрасна, но слезы все лью и друга напрасно с любовью зову». И, подойдя совсем близко-к нему, почти шепотом, замирая, продолжала: «О, мой ненаглядный, ему я шепчу, что его я люблю».
Во втором действии при поднятии занавеса на сцене — ночь. Далила в глубоком раздумье стояла у входа в свое жилище, скрытое тропическими растениями и пышными лианами. После короткого вступления в оркестре я|быстро выходила на авансцену и полным, звучным голосом, взволнованно и властно начинала петь арию «Самсона в эту ночь ожидаю, его удалось заманить, сладость мести уж предвкушаю, богам я должна угодить». Заключительная часть арии звучала как любовный призыв: «Любовь, дай свое обаянье, чтобы в грудь его яд твой влить, чтобы Самсон среди лобзаний моей рукой мог предан быть». Ария заканчивалась низкими, могучими грудными нотами, словами, звучащими, как удары молота:] «Хоть он и снял рабов оковы, но чрез меня падет-Самсон».
Сверкала отдаленная молния. Появлялся Верховный жрец. После бурного дуэта и настойчивых требований жреца завлечь Самсона и вырвать у него тайну, в чем заключена его сила, Верховный жрец говорил: «Помни, братьев судьбу вручаю я тебе, лобзаньям жарким и любви его отдайся, в тайну силы его ты проникнуть старайся».
После ухода жреца Далила оставалась одна и погружалась в задумчивость. На фоне арф, звучащих в оркестре, я начинала петь чудесную, певучую фразу: «Ужели я над сердцем его утратила все обаянье... Спустилась ночь, вокруг темно... Увы... Он не придет». Заслушав приближающиеся шаги, я бежала навстречу Самсону и бросалась ему в объятия со словами: «Ты здесь, о милый мой, я тебя ожидала и, встретившись с тобой, забыла, как страдала, привет тебе, мой гордый властелин». После-бурного любовного дуэта, где звучали то упреки, то мольба, то слезы, то любовь, я пела ему арию: «Ах, нет сил снести разлуку, жгучих ласк, ласк твоих ожидаю, от счастья замираю». Далиле удавалось увлечь Самсона в свое жилище. Выпытав у него тайну, она во время сна отрезала ему волосы и выбегала на террасу, держа их высоко над головой,, взывая с торжеством: «Филистимляне! Ко мне!». Вооруженная стража врывалась в дом, связывала сонного Самсона и уводила его.
В первой картине третьего действия Самсон, слепой, закованный в цепи, вертит ручные жернова.
Во второй картине — на сцене внутренность храма Дагона. Посредине — две мраморные колонны, поддерживающие все здание. Кертвенные алтари. Я — Далила в богатой, пышной одежде возлежала на роскошном ложе, усыпанном розами. Вокруг меня молодые филистимлянки с чашами в руках, увенчанные цветами. Толпа наполняет храм. Начинается танец жриц.
Иллюстрации к книге:
