Билеты в Большой театр 
В МОСКВЕ. ПОСТУПЛЕНИЕ В КОНСЕРВАТОРИЮ. ВТОРОЙ ОТЪЕЗД В ИТАЛИЮ
(продолжение)
Я все пела наизусть. Мазетти аккомпанировал. Я стояла у рояля, и во время исполнения он внимательно следил за мной, за позой, выражением лица, следил, чтобы не было напряжения, заставлял петь на улыбке. «La voce (голос) вперед»,—говорил он, часто показывая сам, как нужно спеть ту или иную фразу. Большое внимание он обращал на дыхание и просил не форсировать звук. Он требовал, чтобы процесс звукообразования совершался с такой же естественной легкостью, как и процесс разговорной речи, и был противником пения с так называемыми «подъездами». Он говорил, что злоупотребление верхними нотами пагубно: кто-кричит, тот губит голос. По его мнению, начинающий певец должен заниматься не более десяти—пятнадцати минут с перерывами. Мазетти учил понимать исполняемое и всегда говорил: «Выразительность, заключающаяся в верной передаче чувства и настроения,— венец вокального искусства. Ясность исполнения зависит от отчетливого соблюдения метра и ритма, оттенков и фразировок».
Он советовал вокализы и гаммы петь полным голосом, то есть распеваться, давая полный звук, но делать это легко, ибо каждое напряжение для увеличения силы голоса идет в ущерб голосовому аппарату. Он стремился вырабатывать легкость и подвижность голоса даже у певцов с низкими голосами. Так как я была уже не новичком, то все очень легко воспринимала. Мазетти редко делал мне замечания, он всегда был мною очень доволен.
Кроме уроков пения, я брала уроки музыки у профессора Гедике, уроки сольфеджио и теории музыки у профессора Морозова, уроки танцев и пластики у профессора Бек (артистка Большого театра), уроки итальянского языка.
В начале мая был первый переходный экзамен класса пения профессора Мазетти. Первым номером я пела вокализ, а потом арию Орфея «Потерял я Эвридику» на французском языке. Я произвела хорошее впечатление и получила пять с крестом. Радости моей не было границ. Я прощалась с консерваторией до осени. Летом Мазетти всегда уезжал к себе на родину, в Римини, а я с сестрой это лето жила на даче под Москвой у дяди Бориса Трофимовича.
С осени опять начались занятия в консерватории.
Мазетти начал мне уже задавать на уроках арии из опер. Я проходила с ним арию Элеоноры «О мой Фернандо» из оперы «Фаворитка», музыка Доницетти. Мазетти разукрашивал арию колоратурными вставками. Эту арию я пела на ученическом вечере. Кроме того, я работала над стансами Сафо «О бессмертная лира», музыка Гуно. Эту работу я тоже показывала на ученическом вечере.
В течение второй зимы я часто простуживалась и пропускала уроки. Может быть, климат, морозы и неосторожность после южного тепла повлияли на мое здоровье, но к концу учебного года выяснилось, что у меня катаральное состояние горла; по совету врачей, мне нужно было на некоторое время перестать петь и уехать отдыхать на юг, к морю. Осенью 1908 года мы с сестрой уехали в Италию, на остров Капри. Разлука с консерваторией, которую я успела так полюбить, с близкими была для меня большим горем. Но мысль, что я поправлюсь, вернусь здоровой и вновь начну работать, петь, придавала мне бодрость и силу...
Иллюстрации к книге:
Н.А. Обухова. Любава.
Часть 30, Часть 31, Часть 32, ...
