Билеты в Большой театр 
Мои воспоминания. Юность. (продолжение)
Вечером площадь святого Марка преображается. Она залита огнями, на середине площади играет оркестр. По краям аркад расставляются столики кафе, гуляющие быстро заполняют места, подается мороженое, прохладительные напитки, кофе. Красивые венецианки в черных шалях, с цветами в волосах предлагают купить букетики белой и красной гвоздики, тубероз и душистых пармских фиалок. А над головой темное звездное небо.
Мы с дедушкой долго гуляли по площади и, налюбовавшись красивым зрелищем, направились к Большому каналу. Посредине канала мы увидели плавучий баркас, освещенный цветными венецианскими фонарями. С баркаса неслись звуки гитар, мандолин, скрипок, раздавались серенады. Мы упросили дедушку поехать к баркасу, вокруг которого собралось уже много" гондол. Гондолы подъезжали, отъезжали, раздавались аплодисменты.
Тенор с большим темпераментом спел неаполитанскую песню «О мое солнце». Красивая молодая женщина исполнила испанское болеро, задорно щелкая кастаньетами. Она вызвала бурю восторгов. Пели и арии из «Трубадура», «Риголетто», романсы Тости, Денца, народные итальянские песни «Кармелла», «Прощай, Неаполь», «Санта Лючия». Мужчина в живописном гондольерском костюме ловко переходил из гондолы в гондолу, держа в протянутой руке шляпу, в которую бросали деньги.
Прослушав всю программу, мы направились к другому баркасу, находившемуся на некотором расстоянии. В этом баркасе стояло даже пианино. Программа была другая. Пели другие песни, романсы и арии. Я жадно прислушивалась к этим песням: они были так мелодичны, красивы, напевны. Мне хотелось их запомнить и петь самой.
На баркасах выступали не артисты, а простые рабочие, которые днем работали, а вечером увлекались музыкой. У многих были прекрасные голоса. Эти песни до сих пор звучат у меня в ушах.
За время пребывания в Венеции мы осмотрели все достопримечательности, побывали в Соборе святого Марка, осматривали произведения искусства, дворец дожей, где хранится старинная живопись, ездили на кружевную фабрику и на фабрику венецианского стекла. Полные впечатлений вернулись мы в Ниццу.
В последнюю зиму, которую мы проводили в Ницце, дедушкино здоровье очень пошатнулось. Он стал заметно слабеть, не мог уже гулять, лежал или сидел в кресле на террасе и больше не занимался с нами музыкой. У него появились боли в области желудка. Нас беспокоило его состояние, он стал как-то безучастен ко всему, часто говорил о своей смерти, о том, что мы скрасили ему жизнь, благодарил за заботу и ласку. Я с особенным волнением вспоминаю эти слова теперь, когда его уже нет. Как-то утром мы по обыкновению пошли к нему и застали его в постели, почти в бессознательном состоянии. Мы очень испугались и побежали к русскому доктору, который всегда его лечил. Доктора не было дома, и нам пришлось всюду его разыскивать. Когда мы вернулись домой, состояние дедушки ухудшилось: он был без сознания и не узнал нас. Вздохнув два или три раза, он скончался...
Мы не могли себе представить, что дедушка умер, что больше никогда уже его не увидим. За всю нашу жизнь мы ни на один день с ним не расставались. Мы почувствовали себя такими осиротевшими...
Похоронили дедушку на русском кладбище в Ницце, на живописном холме, утопающем в зелени апельсиновых деревьев, мимоз и густых кустов ароматных роз.
Через два месяца после его смерти, в апреле 1906 года, мы возвратились на родину, в Москву.
Иллюстрации к книге:
Н.А. Обухова 1909
