Спектакли прошлых лет: "Свадьба Фигаро" (1958 г.), Часть 2

Ранее: 1

Иногда в занавесе откинуты только шторы, закрывающие арки, и действие концентрируется на этих точно определенных участках сцены. Рамка эта остается неизменной, но используется так изобретательно, что замысел не создает впечатления навязчивости или условности. Напротив, обстановка в замке кажется хорошо обжитой, артисты не играют, а живут в ней, и каждая вещь служит их реальным привычкам или нуждам — и зеркало в вестибюле, отражающее влюбленных Фигаро и Сюзанну, и ширма в спальне Графини, за которой та заканчивает свой туалет, и полосатые занавеси на нишах, которые так хорошо дают возможность спрятаться или незаметно отступить, и круглая скамья в парке вокруг дерева; все это прекрасно найденные, естественные «спутники» живущих в замке людей.
Благодаря этому опера на огромной сцене Большого театра не утратила черт камерности; здесь ничто не громоздко не официально и, несмотря на богатство обстановки, не подавляет торжественностью. Даже массовые сцены привлекают своей «домашностью» в хорошем смысле этого слова: уютно размещаются хозяева и толпа в сцене свадьбы, когда для Графа и Графини выносятся кресла с парадной террасы; уютна и заключительная картина в парке, с ее прозрачной темнотой и факелами, неожиданно освещающими влюбленные парочки, расположившиеся под деревьями и около статуй.
Удачно решена в спектакле и еще одна сложная постановочная задача — дать на сцене ту «Испанию», которую представлял себе композитор. Театр правильно почувствовал в музыке Моцарта не столько Испанию, сколько современную композитору Вену, слегка окрашенную испанским колоритом. Ведь подлинно испанским номером является только фанданго в сцене свадебного торжества. Все остальные музыкальные номера несут на себе характерный след венского музыкального быта конца XVIII века — изящных серенад и дивертисментов, звучавших на улицах австрийской столицы, жизнерадостной концертной музыки—симфоний, концертов, создававшихся гениальными ее представителями.
Поэтому в обстановке, в пейзаже, в освещении спектакля господствуют отнюдь не жгучие, яркие краски Испании. Мягкость линий и цветов, серебристые, розовые, зеленоватые тона декораций и костюмов, бархатистые оттенки, общий пастельный характер живописи — все это чрезвычайно гармонирует как с лирической музыкой Моцарта, так и с нашим представлением о старой Вене — такой, какой мы знаем ее не только благодаря Гайдну и Моцарту, но также Шуберту и И. Штраусу.
Та же мягкость рисунка ощущается и в трактовке мизансцен, в темпе и ритме спектакля; здесь все просто, естественно, жизненно, и в этом — основа успеха спектакля. Рисунок каждой роли органически вытекает из музыки Моцарта. Она явилась тем материалом, который питал воображение режиссера и постановщика, подсказывая им разнообразные оттенки поведения действующих лиц. Мягкие колоратуры Графини и задушевность ее кантилены нашли зрительное отражение в пассивном изяществе ее сценического облика, в округлости и медлительности движений, которым пышное платье придает некоторую торжественность. Активность и разнообразие интонаций Сюзанны подсказали режиссеру характерный, энергичный и обаятельный облик камеристки: Сюзанна не входит, а вбегает, вещи в ее руках перемещаются легко, умело, привычно; кроме лирической сцены (арии) в саду, ее никогда не видишь в состоянии покоя. Это — настоящий Фигаро в юбке, при всей присущей ей женственности и внешнем очаровании.
Столь же значительно различие между Графом и Фигаро: мысль постановщиков сделать Графа внешне привлекательным находится в полном соответствии с замыслом Моцарта; не избегая иронических интонаций, композитор отказался от какой бы то ни было карикатурности в изображении Альмавивы, и в ряде сцен (в дуэте с Сюзанной в третьем акте, в сценах ревности и примирения с женой в финалах второго и четвертого актов) рисует его человеком пылким, по-своему искренним, способным в своих увлечениях и страстях забывать обо всем. Это лишь подчеркивает его беспринципность, равно как деспотичность подчеркивает в нем отсутствие воли.
Резко контрастирует с ним Фигаро, и это психологическое противопоставление отчетливо выступает в сценическом рисунке обеих ролей.

Продолжение...