Билеты в Большой театр 
Ранее: Часть 158
После Куйбышева прозвучавшая, словно эхо, во многих городах, симфония Шостаковича в самые трудные дни борьбы с фашизмом необычайно подняла дух советских людей, их веру в победу. Если сын народа, ввергнутого в жестокую битву, сумел в годину самых тяжких «испытаний создать такое великое произведение,— то этот народ непобедим! Таково было убеждение не только деятелей искусства, не только советских слушателей, но и всех прогрессивных сил мира.
Автор данных строк был свидетелем необычайного духовного подъема у всех, кто только узнал об этом событии. В Куйбышеве театр дал более десятка шефских спектаклей и около 500 концертов в госпиталях, на призывных пунктах, на оборонных заводах. Семь бригад его солистов выезжали на фронт; они провели 1140 концертов. Около 50-ти бригадных выступлений прошли на колхозных полях. Доноры Большого театра для спасения жизни раненых бойцов и командиров безвозмездно сдали свыше 200 литров крови. А театр собрал в фонд обороны почти два миллиона рублей, за все это трижды получив правительственную благодарность.
Однако и Москва не осталась без спектаклей Большого театра. Ряд его артистов по различным причинам задержались в столице: кто — по болезни, кто — по семейным обстоятельствам, а некоторые и потому, что добровольцами вступили в войска Красной Армии, находившиеся под Москвой. В частности, выдающийся артист балета Большого театра Михаил Габович, уйдя добровольцем на фронт, стал политруком роты, а затем комиссаром истребительного батальона Свердловского района, который защищал рубежи столицы. Пустующее помещение филиала (Большой театр был закрыт и охранялся аварийными и пожарными командами) было единственным прибежищем для оставшихся в Москве артистов, местом дружеских встреч и бесед. Бездействие в тяжелые дни Родины угнетало. И вот родилось решение написать письмо в правительство с просьбой разрешить играть спектакли в филиале.
Просьба была встречена одобрительно. В конце октября 1941 года, когда враг стоял в «двух шагах» от Москвы, М. Габовичу, как он сам рассказывал, предложили выступить по радио с сообщением об открытии филиала Большого театра. Он же был назначен директором и художественным руководителем всей организации этого дела. Работа закипела. Был взят на учет весь имевшийся в Москве творческий и технический персонал. Разыскали ранее связанных с театром работников, всех расселили поближе к филиалу. Несмотря на крайнюю тяжесть обстановки, непрерывные бомбежки, ограниченный «питательный режим», холод (зима была ранняя и крепкая), дежурства на крышах и у подъездов и т. д., Габович говорит, что «нытиков не оказалось... За долгие годы работы в театре,— писал он,— я не помню в нашей среде такой сознательной дисциплины, товарищеской сплоченности, самоотверженности, как в этот период деятельности филиала... Самое главное, что мобилизовало всех, — это чувство личной ответственности перед Родиной, перед Москвой, перед армией, бойцы которой почти каждый день заполняли зал...». Открытие филиала состоялось 19 ноября 1941 года, когда фронт находился всего в 30—40 километрах от Москвы.
Был дан большой концерт с участием всех крупнейших сил, которые в это время находились в столице. Еще ранее начались репетиции по восстановлению ряда спектаклей, таких, как «Евгений Онегин», «Травиата» и др. Первым был «Евгений Онегин», показанный 22 ноября под управлением превосходного музыканта, концертмейстера Большого театра Н. Н. Краморева. На следующий день бойцы любовались балетом «Тщетная предосторожность». Роль Лизы исполняла молодая Т. Бессмертнова. «В день спектакля улица перед театром представляла собой необычное зрелище. Все было загромождено военными машинами. Здесь были и неуклюжие грузовики, и видавшие виды «эмки», перекрашенные в защитный бело-серый цвет, с вмятинами на боках, и недавно появившиеся в Москве сухопарые «виллисы», а в переулке стояли даже две танкетки»,— писала пресса об этих днях.
На спектакль съехалось много военных, были и представители союзных армий. К этому времени Габович сумел собрать уже достаточно сильный коллектив солистов оперы и балета, хор, оркестр, обслуживающий персонал, оживить работу мастерских, приспособить к нуждам театра оставшиеся декорации и костюмы... «В эти трудные дни,— вспоминает С. Лемешев,— мы буквально открыли в Габовиче незаменимого «фронтового» директора. Замечательный танцовщик, блестящий артист, он, как оказалось, обладал врожденным даром организатора и руководителя, был деликатен, дружелюбен, но непримирим в принципиальных вопросах».
Продолжение: Часть 160
