Ранее: Часть 117
Нашему товарищу Михаилу Григорьевичу Киселеву исполнилось шестьдесят лет. Эта дата сама по себе, казалось бы, не может вызвать больших восторгов, в особенности у певца. «С ее наступлением переходишь в разряд даже не «среднего», а «старшего» поколения. Но на М. Г. Киселева это не распространяется, время как бы не властно над ним. Я знаю М. Г. Киселева давно, помню его молодым артистом: всегда в нем было много притягательного. Ленинградский театр оперы и балета им. С. М. Кирова, где я работал тогда, очень хотел иметь его в своей труппе, но Большой театр, как это бывало не раз с другими солистами, забрал М. Г. Киселева к себе. Что же особенно привлекательно в Михаиле Григорьевиче Киселеве? Прежде всего — он артист! Зная его биографию, зная, с какими трудностями и лишениями связаны его детские и юные годы, понимаешь, что М. Г. Киселев не родился таким, а воспитал в себе артистические качества. Это очень важно — быть артистом, артистом Большого театра СССР не только по должности, а прежде всего на спектаклях, на репетициях. М. Г. Киселев именно таков.
Он всегда в полной форме, всегда успевает подготовить себя даже к маленькой спевке. Ему можно безусловно доверять и выпускать на спектакль без проверки: партия будет не только безукоризненно исполнена, но и все замечания, когда-либо сделанные, будут учтены. Невозможно, чтобы М. Г. Киселев когда-либо пожаловался на вокальное недомогание, пел на репетиции вполголоса, предупредил, что не успел повторить партию, просил пропустить какое-либо трудное место. Этого никогда не было. А ведь уже и шестьдесят. Наверное, были и недомогания, и дурное самочувствие, как у всех. Но пожаловаться, просить снисхождения? Этого не может сделать настоящий артист, каким является М. Г. Киселев.
За время своей девятнадцатилетней работы в Большом театре М. Г. Киселев исполнил 30 ролей в классических и советских операх, и все они главные, труднейшие. Томский в «Пиковой даме», Амонасро в «Аиде», Эскамильо в «Кармен», Шакловитый в «Хованщине», Роберт в «Иоланте», Пиззаро в «Фиделио», Мизгирь в «Снегурочке», Фигаро в «Свадьбе Фигаро» и Фигаро в «Севильском цирюльнике», Андрей в «Войне и мире», Грязной в «Царской невесте», Жермон в «Травиате», Гонец в «Сказке о царе Салтане», Валентин в «Фаусте», Поярок в «Сказании о граде Китеже», Скарпиа в «Тоске», Павел в «Матери», Пеклеванов в «Никите Вершинине», Рылеев в «Декабристах», Риголетто, Демон, Князь Игорь, Мазепа, Летучий голландец и др.
Очень серьезно и увлеченно работал М. Г. Киселев над созданием этих разных образов, изучением несхожих характеров. С величайшим вниманием и полным доверием относится он к авторскому тексту оперы. Для преодоления некоторых трудностей приходится немало поработать, но М. Г. Киселев никогда не жалеет на это сил. Как хорошо, когда артист, мастер, приступая к разучиванию роли, особенно в новой, только что созданной композитором опере, проникается доверием и уважением к ее автору. Залог успеха именно в этом, а не в скептицизме и иронии, которые как будто носят невинный характер, но способны довести начатую работу почти до состояния паралича. Не раз мне приходилось играть с ним «Иоланту». Я хорошо помню неистовый взрыв аплодисментов в зале после арии Роберта. Зрители останавливали спектакль, требовали «биса». Успех был исключительный.
Весьма часто бывает, что артист, вызвавший восторги слушателей, начинает сам их разделять, — ведь «справиться» с большим успехом трудно! От души хочу поздравить М. Г. Киселева с тем, что ни в его словах, ни в его поведении никогда не было ни намека на что-нибудь подобное! Можно было бы еще сказать о его кипучей общественной деятельности. М. Г. Киселев этого более чем заслуживает. И я это еще сделаю. А пока вместе с товарищескими поздравлениями хочу пожелать Михаилу Григорьевичу: будьте таким же неутомимым и полным энергии, каким были до сих пор! И если до шестидесяти лет вы не научились беречь себя, то видно, уж и не научитесь. И это очень хорошо! Б. Хайкин.
Из программы к спектаклю «Царская невеста»,
посвященному М. Г. Киселеву (1971, 4 дек.)
Продолжение: Часть 119