Билеты в Большой театр 
Согласно статистическим данным о состоянии репертуара Большого театра, приведенным в «Русской музыкальной газете» за 1902 год, вплоть до начала XX века русская музыка занимала в репертуаре в среднем не более 25%, и лишь в первые годы ХХ века определяется решительный поворот к русской классике. Таким образом, оглядка на Запад все еще сказывалась в практике Большого театра.
О пренебрежении к русской музыке чиновных управителей театра, об отсутствии у них чувства национального достоинства свидетельствует факт, когда знаменательный день 50-летия постановки «Руслана» (27 ноября 1892 г.) был отмечен в Большом театре… «Гугенотами» Мейербера. О репертуарной беспринципности говорит то обстоятельство, что в то время как величайшие шедевры русской классики, например «Князь Игорь», долго не находили доступа на сцену театра, силы и средства затрачивались на такие по меньшей мере сомнительные по сюжету, теме и качеству музыки произведения, как «Мелузина» Трубецкого и «Ролла» Симона.
В печати того времени часто звучит озабоченность передовых музыкантов, энергично и мужественно критикующих администрацию театра. С. Кругликов в 1891 году тщательно анализирует состояние репертуара Большого театра и, констатируя его неблагополучие, настойчиво требует внимания к произведениям Бородина, Римского-Корсакова, еще не шедшим в Москве. Громадный музыкально-общественный и исторический интерес представляет небольшая книжка Н. Дмитриева (псевдоним Н. Д. Кдшкина) «Императорская оперная сцена в Москве», изданная в 1898 году. Это яркая, публицистически острая и высокоавторитетная критика порочных «канцелярских способов управления», мешавших Большому театру в его росте. Резко и прямо осуждает Кашкин «музыкально-чиновнический формализм, сбывающий с рук художественные произведения, как исходящие канцелярские бумаги».
Детально анализируя репертуар и исполнительские возможности театра, решительно осуждая произвол, дилетантизм и отсутствие необходимой руководящей художественной мысли, автор горячо выступает в защиту прав русских композиторов; он протестует против того, что композиторы «Могучей кучки» представлены в действующем репертуаре Большого театра только «Снегурочкой» и «Князем Игорем» (причем «Князь Игорь» был поставлен лишь в связи с требованиями и письменными обращениями, «петициями из публики»). Горячо заинтересованный в росте Большого театра, Кашкин с верой расценивает его перспективы. Он пишет: «Из русских артистов можно создать первоклассную оперную труппу», которая призвана «запять в близком будущем первенствующее положение». Подобные выступления в печати были исключительно актуальны, значительны в своей целеустремленности и чрезвычайно действенны.
Дворянско-аристократическая, придворная театральная эстетика, с се антинациональной репертуарной линией, с ее показным блеском и идейной пустотой, всячески душила русское оперное искусство, всеми способами тормозила его развитие; но нельзя было подавить бурный рост живых сил русского искусства и воспрепятствовать их неодолимой устремленности к творческой свободе, самостоятельности. Против своей воли императорская «контора» должна была итти на уступки и в вопросах репертуара и в методах постановки русских опер; шаг за шагом менялась общественная и политическая линия русского оперного театра. И к первым годам нашего столетия уже определяется, несмотря на все противоречия и усиливающийся натиск реакции, основное направление Большого театра в первую очередь как пропагандиста русской национальной классической отгеры. Это было поистине выдающейся победой, великим вкладом в развитие не только русского, но и всего мирового оперного искусства; примыкая к основной демократически-реалистической линии русской художественной культуры, Большой театр тем самым необычайно повышал общественно-идейную и эстетическую ценность музыкально-театрального искусства.
Роль и положение крупнейшего национального оперно-исполнительского коллектива возлагали на Большой театр требования исключительно ответственные, сложные и трудные. Смысл этих требований сводился прежде всего к тому, что на его сцене должен был восторжествовать новый тип исполнителя, актера-певца, способного правдиво, естественно и глубоко воплощать великие образы русской классической оперы. Только при этом условии театр мог выйти на передовые позиции реалистического искусства и подняться на уровень русской литературы и музыки. Перед оперным театром возникла задача освободиться от всех дурных штампов, внешних и лживых эффектов, добиться в своих спектаклях высокой осмысленности, цельности, строгого соответствия идее и стилю исполняемого произведения.
