Билеты в Большой театр 
На четвертом этаже театрального училища в девять часов утра обычно шел урок седьмой, выпускной, группы учениц Александра Алексеевича Горского. Нам младшим ученикам, не разрешалось присутствовать на его уроках. Но сам Горский очень радушно встречал тех, кто «прорывался» к нему на занятия. Только один раз в 1922 году мне с двумя подружками из класса посчастливилось присутствовать на очередных занятиях этой группы. Увидев нас, сиротливо стоящих в дверях, Горский сжалился:
— Быстро входите и закройте двери, гостям мы всегда рады!
Его ученицы уже стояли на середине зала, экзерсис у станка Горский, по-видимому, давал небольшой. В то время занятия длились всего сорок пять минут, но педагоги успевали дать полный урок. Девушки в белых пачках, в туфельках с жестким носком выглядели как артистки на сцене Большого театра. Дело в том, что в ту пору ученицы занимались только в туфлях-пуантах, никаких мягких туфель не надевали ни первоклашки, ни старшие. Ученицы Горского отличались хорошей устойчивостью и крепким, «стальным» носком. У Горского занимались и несколько юношей. Показывал комбинации движений он всегда сам вполноги, одновременно рассказывая задание. Особенно поразило нас, в чем мы потом друг другу признались, адажио на середине зала. Горский сказал аккомпаниатору:
— Пожалуйста, адажио. Характер лирический. Прослушав музыку на 64 такта, он поставил адажио, которое было буквально влито в музыку. Это был маленький этюд, в котором ученицы и ученики «жили» в музыке. Запомнились руки девушек — учениц Горского. Мягкие, певучие, какие-то невесомые, ни украшали движения в адажио и были сильными, волевыми в пируэтах, прыжках, в больших позах и т.д. Вышли мы из класса притихшие, под впечатлением необыкновенно поэтического урока. Даже технические трудности казались нам легкими, доступными. Ученицы Горского любили его уроки, занимались с большим усердием и, конечно, достигали хороших успехов.
В учебный сезон 1923/24 года Горский уже не преподавал в училище. Обусловливалось это не только загруженностью Александра Алексеевича в театре Здоровье его было не в лучшем состоянии. В последний раз мы видели его, когда он зашел в класс Тихомирова, где занимались также бывшие его ученицы Александр Алексеевич очень похудел, был бледен и молчалив. После конца урока он тихим голосом сказал Тихомирову:
— Спасибо. Они в хороших руках.— Он поклонился нам, пожал руку Тихомирову и вышел. Двадцатого октября того же года в училище пришло печальное известие — скончался Горский. Нас, учащихся, повели на панихиду в Большой театр. Гроб сплошь был покрыт живыми цветами. Масса венков... Гельцер в черной траурной вуалетке молча положила на грудь Горского букет белых роз. Они предназначались тому, кто отдал весь свой талант и здоровье Большому театру.
