Билеты в Большой театр 
Ранее: 1.
Глубоким проникновением в психологию своей героини Плисецкая в значительной степени снимала внешне-экзотическое и «ориентальное». Как бы ни были выразительны и виртуозны танцы Заремы — Плисецкой, как бы ни сливались они с музыкой и ни поражали редкой красотой линий, главной была правда человеческих страстей, переданная в специфически танцевальной форме. Зарема Плисецкой охвачена чувством пылкой любви к Гирею. Бесконечную радость вызывает у нее его возвращение. Она, как всегда, танцует для него, пытается увлечь его. Движения ее красивы, исполнены неги. Но Гирей бесстрастен.
Зарема понимает, что все мысли Гирея — с той, которую его янычары принесли из последнего похода, с той, которую она видела в гареме. Она не замечала смеющихся над нею жен, гордость грузинки не была уязвлена — глубина горя не притупила, а, наоборот, вызвала к жизни сильные и благородные черты ее характера. Ей была безразлична суета гарема. Она была выше всего, что происходило вокруг нее. Еще недавно чувствовавшая себя повелительницей гарема, она оставалась одна среди людского шума, измученная, но гордая. В ней уже зрело решение бороться за свою любовь.
Наступал танец-монолог Заремы, танец, в котором Плисецкая должна была выразить психологически сложную смену противоречивых чувств — потерянности, отчаяния, ревности и мольбы. Все это Плисецкая раскрывала в исступленном, безудержном танце Заремы. ' В отчаянии оттого, что Гирей не видит, не замечает ее и, погруженный в свои мысли, уходит, — она кидается ему наперерез, преграждает путь и в мольбе охватывает его плечи руками. Но Гирей равнодушно снимает их. Зарема падает без чувств.
Танцы Заремы во втором акте очень трудны. Их четыре, и они следуют почти непосредственно один за другим. Исполняемые в быстром темпе, с частой переменой ритмов, они очень ощутительны для дыхания танцовщицы. Самое же главное — танцы эти действенные и, исполняя высокие, широкие прыжки, слитные цепочки вращений на пальцах (шене), туры и резкие повороты корпуса, артистка: не должна ни на одну минуту забывать о смысловом содержании этой сцены — о встрече Заремы с Гиреем, о постепенном узнавании непоправимого, о глубине постигшего ее горя и бурном взрыве отчаяния.
Все это Плисецкая наполняла искренностью и глубиной чувств, стремясь, однако, ничего не «играть», а раскрывать именно в пластических образах. Порой по одному движению Заремы было видно, что она переживает в данный момент. Когда Зарема понимала, что Гирей равнодушен к ней, артистка сознательно не показывала своего лица, ей хотелось, чтобы каждая линия ее тела, вся поза в целом передавала ее чувство. А в танце Заремы, пытавшейся вернуть Гирея, привлечь к себе его внимание, встречалось преображенное Плисецкой до неузнаваемости па-де-ша. Это движение («прыжок кошки») делается с несколько поджатыми ногами, вскидываемыми мягко, «по-кошачьи». В определенный момент па-де-ша ноги, находясь в воздухе, проходят одна мимо другой. Это движение обычно исполняется быстро, без особой задержки, не слишком высоко от пола.
Па-де-ша Плисецкой в «Бахчисарайском фонтане» имело совсем другой характер. Она высоко взлетала в воздух, вскидывая ноги одну за другой, как в па-де-ша, а затем в самой высокой точке прыжка разводила их в воздухе до предела, как в гран-жете. Прыжок, таким образом, становился похожим на шпагат в воздухе из «Дон-Кихота», но заканчивался как обыкновенное па-де-ша. Резкая смена позы в этом движении, фиксация ее в воздухе действительно приковывали внимание взрывом страстности, криком отчаяния и одновременно силой воли. Особенной выразительности достигал ее танец в третьем акте, в сцене трагического столкновения Заремы и Марии. Здесь на язык танца с полной убедительностью переведен монолог пушкинской Заремы:
Оставь Гирея мне: он мой,
На мне горят его лобзанья,
Он клятвы страшные мне дал,
Давно все думы, все желанья Гирей с моими сочетал;
Меня убьет его измена...
Отдай мне радость и покой,
Отдай мне прежнего Гирея...
Но слушай: если я должна
Тебе... кинжалом я владею,
Я близ Кавказа рождена.
