Прощание с Харьковом (Из книги «Деятели музыкального театра»), часть 3

Ранее: 1, 2.

Прошло несколько месяцев. И вот однажды я получаю письмо. Читаю и не верю своим глазам. Пишет мне управляющий труппой б. Мариинского театра и приглашает дебютировать в Ленинград. В случае моего согласия просит сообщить, в каких из перечисленных спектаклей смогу я выступить. Это известие очень взволновало и обрадовало меня! Однако этим не ограничилось. Не успел я еще ответить на письмо в Ленинград, как получаю подобное письмо-приглашение из Москвы. Моему удивлению не было границ! До сих пор не могу понять, как получилось, что мне прислали приглашение сразу в два лучших театра! Между тем, поставленный перед выбором, я теперь взвешивал все pro и contra, и все-таки решил: ехать надо в Ленинград. Этот город особенно притягивал меня музыкальной культурой. Кроме того, там уже работали мои друзья — Павловские. А в Москве я никого не знал.

Я послал письмо в Ленинград и вскоре получил ответ: дирекция оплачивала мне дорогу в оба конца, принимала мои сроки приезда и утверждала дебютный репертуар. Я должен был петь в «Лакме» и в «Фаусте». И вот я еду!

Ленинград произвел на меня впечатление грандиозное, несмотря на наводнение, которое причинило большой ущерб городу — вздулись торцовые мостовые, скульптуры и здания покрылись от сырости зеленью, на домах еще остались следы от поднявшейся воды, и по отсыревшим, облупившимся цоколям зданий можно было воочию представить размеры наводнения. Однако и такой неприбранный и незалеченный Ленинград был величествен. Когда же, наконец, попал я в театр и увидел голубой, весь в золоте многоярусный зал, огромную сцену, услышал как звучат оркестр, голоса, — все это великолепие буквально подавило меня. После харьковского клуба» (где работала тогда опера), казавшегося мне вполне приличным помещением, я вдруг почувствовал смятение. Каким же нужно быть артистом, чтобы петь в этих стенах, слышавших величайших певцов. Да и в год моего переезда театр имел прекрасных исполнителей, особенно из числа старой гвардии!

Смогу ли я выдержать экзамен, который предстоял мне? Буду ли я на высоте в своих дерзаниях? Когда начались спевки, страх прошел, и лишь одна задача волновала меня — добиться признания. Иначе... прощай Ленинград! Между тем афиши были повсюду расклеены: «Лакме» объявлена на сцене б. Мариинского театра, «Фауст» — в его филиале, в Михайловском театре (ныне Малый Ленинградский государственный оперный театр). Вскоре состоялась первая спевка в Мариинском театре. Заведующий оперной труппой Василий Петрович Шкафер познакомил меня с дирижером Владимиром Александровичем Дранишниковым, с замечательной певицей Еленой Андреевной Степановой и другими исполнителями спектакля «Лакме». В отношении своих вокальных данных я не сомневался. Волновало меня другое: не растеряю ли я от волнения все, чем обладал?

Однако спевка прошла хорошо. Никаких возражений относительно темпов я не получил, лишь в «Стансах» Нилаканты пришлось согласовать тональность. Дело в том, что иногда «Стансы» поют на полтона ниже, так как в оригинале многим трудно взять верхнее фа. Так пели здесь до меня. Однако при транспонировке на полтона ниже ария эта несколько проигрывает в звучании, так как теряются те обертоны, которые дают возможность выявить гамму эмоциональных красок. Я пел в тональности, написанной композитором, верхнее фа, являвшееся камнем преткновения для других басов, у меня звучало легко. Договорившись с Дранишниковым о тональности, я на следующий день благополучно спел «Стансы» с оркестром. Все, казалось, шло хорошо, не предвещая каких-либо особых трудностей. Я освоился с новым театром, почувствовал своих партнеров, с удовольствием слушал прекрасную игру оркестра, тонко руководимого Дранишниковым.

Продолжение...