Прощание с Харьковом (Из книги «Деятели музыкального театра»), часть 2

Ранее: 1.

Эта старая традиция давно изжита и, может быть, справедливо. Однако, если отбросить материальную сторону, всяческие подношения от поклонников и т. п., то сама система бенефисов была явлением положительным и представляла собой как бы творческие отчеты артиста, к которым он должен был прийти с какими-то ощутимыми новыми завоеваниями. А это мобилизовало его, заставляло работать и работать. Думаю, что стоило бы и сейчас позаимствовать этот положительный опыт, найдя для него новые формы.

Первый свой бенефис я разделил с певицей Шурой Холодной. Шура пела Лакме, я — Нилаканту. Не в пример своей знаменитой родственнице Вере Холодной, чья страстная игра покоряла, да и сейчас не оставляет равнодушными зрителей первых русских кинофильмов, Шура действительно была холодной. Обладательница очаровательной внешности, необыкновенно чистого тембра колоратурного сопрано, вечно улыбающаяся, симпатичная Шурочка на сцене была абсолютно безучастной.

Когда наступило время моего следующего бенефиса, я остановил свой выбор на «Хованщине». Я прекрасно понимал, что такие роли, как Мефистофель или Мельник из «Русалки» Даргомыжского, были бы для этого случая куда более выигрышными, чем Досифей. Здесь играло все: популярность опер, эффектность арий, наконец, сценичность (яркость мизансцен, динамичность действия и пр.). «Хованщина» же в те годы в Харькове пользовалась не очень большой популярностью. Выбирая для бенефиса этот спектакль, я рисковал дважды: прежде всего мог пострадать материально, так как сбор мог быть из-за выбора оперы очень небольшим и, самое главное, мог не завоевать успеха. Тем не менее мне хотелось выступить в роли, которая стала для меня особенно дорогой. Палицын поддержал меня.

Спектакль состоялся 21 марта 1924 года и прошел очень успешно. Критика не преминула отметить, что самый выбор такой сложной оперы свидетельствовал о художественном вкусе артиста, я же считал Досифея своей важной творческой победой. «Хованщина» в Харьковском театре явилась значительной вехой на моем артистическом пути. Между тем и это испытание, и творческое удовлетворение не могли внести успокоение в мою душу. Но тут произошло событие, которое резко изменило мою жизнь. После отъезда П. Карповой в 1923 году, в Харьков была приглашена Валентина Константиновна Павловская. Это была певица, обладавшая сильным, очень сочным драматическим сопрано, чрезвычайно экспрессивная, темпераментная, прекрасно исполнявшая Валентину в «Гугенотах», Лизу в «Пиковой даме» и к тому же отличавшаяся огромной культурой.

Приехала она с мужем, бывшим гвардейским офицером, полковником. Он был прекрасным пианистом (как и сестра его Кедрова — преподавательница Петербургской консерватории), работал в театре концертмейстером. И Валентина Константиновна и Сергей Николаевич очень любили меня. Сергей Николаевич всегда присутствовал на моих спектаклях, делился со мной своими впечатлениями. Я высоко ценил его мнение, ведь он слышал всех лучших певцов петербургского Мариинского театра — Шаляпина, Фигнера, Давыдова, Тартакова, Липковскую, Ершова, а также Собинова и Нежданову. Пробыли они в нашем театре чуть больше двух сезонов и теперь уезжали, так как Валентина Константиновна получила приглашение в б. Мариинский театр. Известие это меня огорчило, и я был глубоко опечален. Павловские же утешали меня:

— Ничего, Маркуша, мы скоро увидимся.

Однако я мало надеялся на это. А пока близилось лето, надо было вновь думать как существовать, куда податься на летний сезон. К счастью, меня пригласили на лето в один из южных санаториев, и мы с женой отправились гуда. Правда, и здесь не обошлось без трудностей. Я по тем временам был одет «прилично», имел один-единственный парусиновый костюм и парусиновые туфли. Ежедневно стирая и наглаживая брюки, начищая зубным порошком туфли, я выглядел вполне элегантно. Но вот у жены не было туфель. Пришлось срочно взяться за сапожное ремесло. Купил веревочные подошвы, скроил из парусины верх и сшил аккуратненькие туфельки. В них-то Рашель Анатольевна и проходила все лето. Осень 1924 года началась как обычно. Вместо Павловской приехала новая певица, вместо Сергея Николаевича появился новый концертмейстер. Пришлось знакомиться еще с двумя-тремя новичками. Я снова с рвением принялся за работу.

Продолжение...