Билеты в Большой театр 
Ранее: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9.
Павлова категорически возражала против зеркал в классе: она считала, что, следя за своим изображением в зеркале, балерина невольно искажает позу. У нее было много интересных и глубоких мыслей относительно обучения танцевальному искусству, и следует лишь пожалеть, что она так и не могла найти гармонии, чтобы записать их. Это тем более печально, что в настоящее время осталось так мало танцовщиков и балетмейстеров, которые придерживаются ее взглядов на классический балет. «Обучение классическим танцам оказывает положительное влияние как на физическое, так и на умственное развитие детей,— говорила она.— Если дети познакомятся через танец с содержанием стихов, рассказов, с историческими событиями, они научатся понимать и чувствовать их глубже, чем этого можно было бы достичь каким-либо иным путем».
В начале своей балетной карьеры Павлова была страстной поклонницей идей Фокина, и, как это ни странно, тогдашние сторонники академического балета считали ее поэтому революционеркой. Так же как и Фокин, Павлова считала, что танец и мимика должны дополнять друг друга, и решительно возражала против танца ради танца, т. е. против танца, не мотивированного чувством. Таким образом, она поддерживала протест Фокина против классических принципов конца XIX века. Она более чем кто-либо потрудилась над тем, чтобы донести идеи Фокина до зрителей начала XX века. Но в те годы, когда Павлова достигла вершины своей славы, Дягилев и его сотрудники уже восприняли эти идеи, развили их и дополнили, превратив в нечто совершенно новое. Павлова была, разумеется, непричастна к этому и не одобряла наиболее крайних новшеств, которые Дягилев вносил в балетное искусство. Тогда сторонники Дягилева стали считать ее реакционеркой. Именно эти разногласия во взглядах Павловой и Дягилева, а не разногласия личного характера, заставляли ее обращаться к людям с откровенным вопросом: «Вы на моей стороне или на стороне Дягилева?».
Несмотря на то, что Павлова работала с Дягилевым очень недолго, она, безусловно, сыграла немалую роль в том блестящем успехе, какой имел за границей его балет, явившийся подлинным откровением для Запада. Но после этого они пошли разными путями, хотя оба были новаторами и настойчиво добивались осуществления своих идей. Многие из исполнявшихся Павловой танцев представляли собой вариации из старых классических балетов, поданных в ее собственной интерпретации. Декорации и костюмы, которые она использовала, как правило, не отличались ничем выдающимся, и это тоже было типично для балета до прихода Дягилева. В центре внимания неизменно находилось ее танцевальное искусство.
Почти все танцовщицы труппы были англичанки. Недоброжелатели Павловой пытались использовать это обстоятельство против нее: они уверяли, что в Англии в тот период не было хороших танцовщиц и что Павлова специально набрала в свою труппу англичанок, чтобы еще больше блистать на их фоне. Но это совершенно неверно, так как многие из ее девушек были великолепными танцовщицами и со временем снискали себе славу. Некоторые из них стали выдающимися педагогами и ныне пользуются известностью в Америке и Англии. Истина же заключается в том, что темперамента Павловой вполне хватало для всей труппы. Английские девушки с их уравновешенным характером были подобны воску в ее руках; они полностью подчинялись ее воле и не оказывали того сопротивления, которое так часто порождает мучительные конфликты между артистами других национальностей, более темпераментных. Была тут и другая причина. Артисты Русского Императорского балета, из которых состояла вначале группа Павловой, могли уезжать из России лишь на короткие периоды времени. А это означало, что состав труппы должен был беспрерывно меняться. Вот почему после второго сезона гастролей в «Палас-театре» в 1913 году Павлова решила набрать для своего кордебалета исключительно английских танцовщиц.
Продолжение...
