Билеты в Большой театр 
Ранее: Часть 140
Однако характерное использование Василенко элементов народно-песенного творчества Востока в опере носило несколько эклектичный характер: подлинные элементы китайского фольклора сочетались с безличными «общеевропейскими» интонациями, с обычными для композитора приемами симфонического письма. Трафаретна была и музыкальная характеристика англичан, не выходящая за пределы нарочито вульгарных куплетов, романсов, салонных танцев вплоть до ритмов фокстрота и джазовых звучаний. Лучшей в опере, что признала и критика, была сцена смерти Лао-Синя (которого фанатичные вожаки мятежа сочли предателем и приговорили к самоубийству).
Эта сцена, проникнутая сильным драматическим пафосом, особенно выигрывала в исполнении Александра Пирогова (Лао-Синь), который благодаря своему замечательному по красоте и выразительности голосу и сценическому темпераменту создал очень привлекательный, мужественный образ. Пресса указывала, что в этом спектакле с особой мощью проявился рост артиста «как настоящего художника». Удачен был в музыкально-сценическом отношении и образ Авроры, созданный Е. Степановой, хотя ее легкий, подвижный голос не очень соответствовал этой насыщенной драматической партии. Несомненно, онера Василенко, как и постановка Большого театра, явились результатом искреннего стремления откликнуться на требования создать революционный репертуар. Однако спектакль продержался на сцене филиала Большого театра не более года.
В этом, кроме недостатков самого произведения, сыграла роль и критика, объявившая оперу «Сын солнца» «вредной», возникшей, «как средство удовлетворения эстетических вкусов нэпмановской части нашей аудитории» и представляющей собою «пасквиль на идею революции». Но вот с начала 30-х годов постепенно нарастает перелом в художественной жизни Большого театра. Конечно, рапмовская часть критики еще продолжает свои наскоки, конечно, не все спектакли остаются надолго в репертуаре. Но уже заметно оживление в поисках, произведений и создании безусловно ценных постановок. Надо сказать к тому же, что в 1930 году Е. К. Малиновская вновь возвращается на пост директора Большого театра. Ее авторитет и безупречная репутация честного коммуниста, ее глубокое знание театрального дела существенно влияют на производственную жизнь московской большой сцены.
В это же примерно время вновь приходит в театр и Н. С. Голованов. Наряду с постановкой популярных опер как «Садко», которой дирижировал такой интересный музыкант, как М. Бихтер, и «Тоски», шедшей под управлением американского дирижера В. Савича, в 1930 году были осуществлены четыре постановки опер советских композиторов. И хотя не все они оказались ценными, сам факт их появления на афише Большого театра примечателен. Начало нового года ознаменовалось премьерой в филиале первой оперы на подлинно советскую революционную тему. Это «Прорыв» С. Потоцкого, действие которого воскрешает одну из героических страниц гражданской войны. 1919 год.
Героическая борьба большевиков, красноармейцев и деревенской бедноты с белогвардейскими частями генерала Мамонтова. Надо сказать, что опера Потоцкого впервые увидела свет рампы на свердловской сцене в постановке В. Лосского. Либретто, которое переделывалось много раз и имело много авторов (среди них числился и сам композитор, и певец Большого театра С. Юдин, и поэт С. Городецкий), не было чуждо примитивности, наивной агитационности, иногда ходульности. И все же опера имела успех. После Большого театра в том же году она обошла почти все крупнейшие сцены. Хотя пресса справедливо находила недочеты и в либретто, и в музыке, произведение и постановка Большого театра оценивались со знаком плюс. «Свежий воздух ворвался в затхлую атмосферу оперного театра». Эти слова одного из выступавших после общественного просмотра оперы «Прорыв» хочется поставить эпиграфом к данной статье»,— так начал свою рецензию Г. Поляновский в газете «Рабочий и искусство», давшей две статьи — «за» и «против», сопроводив их послесловием от редакции.
«Против» выступил М. Гринберг, утверждая, что автор не справился со своей задачей и упрекая оперу в «турбинской» идеологии (имеется в виду пьеса М. Булгакова «Дни Турбиных», поставленная Московским Художественным театром). В заключении редакции поддерживается в основном оценка Г. Поляновского и указывается, что «...сегодня, учитывая оперное безрепертуарье, «Прорыв» — нужный этап в работе ГАТОБ». Редакция соглашается с указаниями обоих критиков на слабость и примитивность многих мест либретто, как и с замечанием М. Гринберга, что некоторые сцены в музыкальном и режиссерском смысле рождают «турбинские» ассоциации, и предлагает это исправить. Положительное значение этой постановки в том, что она заставила многих поверить в возможность воплощения в опере современной темы.
Продолжение: Часть 142
