Оперная классика. Часть 1.

Близко пришлось соприкоснуться Плисецкой и с оперной классикой, прежде всего русской. По незыблемому обычаю русского оперно-балетного театра танцам в операх уделяется большое внимание. В операх танцуют ведущие балерины и полный состав кордебалета. Танцы в операх ставят лучшие балетмейстеры, им предоставляется такое же репетиционное время, как и в случае самостоятельных балетных постановок. Это сделало балет в нашем оперном спектакле органической частью музыкальной и сценической драматургии, а хореографическую часть опер подняло на высоту, недосягаемую, скажем, для итальянской оперы и в наши дни. В опере Глинки «Руслан и Людмила» Плисецкая танцевала ведущую партию в танцах «чудных дев», грезившихся Ратмиру. Заново поставленные танцы в «Руслане и Людмиле» органически вписываются в действие. Музыка Глинки, представляющая собой величайший образец русского симфонизма, требует такого же симфонического построения хореографии. И встреча с этим произведением — такая же большая школа для танцовщицы-актрисы, как и классика балетная. В опере М. П. Мусоргского «Хованщина» С. Г. Корень заново поставил специально для Плисецкой пляску персидки. Это один из интереснейших действенных танцевальных эпизодов во всей оперной классике. Танцы персидок непосредственно выливаются из действия. Рабынь-«плясиц» выпускают из терема в кульминационный момент картины, когда князь Иван Хованский, хмельной, самодовольный, не подозревающий о грозящей ему смерти от ножа притаившегося за дверью наемного убийцы, требует позвать персидок.

Плисецкая появляется с последней нотой музыкального вступления пляски персидок из распахнутой двери терема, задерживается в позе, закинув руки за голову, и медленно спускается по лестнице. Она безупречно исполняет танец, полный восточной неги и истомы. Руки ее то извиваются в змеиных движениях, то закрывают лицо, то призывают все более хмелеющего от этого зрелища Хованского. Танец персидки один из самых любимых в репертуаре артистки. Она полностью перевоплощается в этот образ — образ профессиональной восточной танцовщицы, невольницы, каких немало было в боярских- теремах. Часто актеру, для того чтобы перевоплотиться в образ, найти его «зерно», нужна та или иная характерная деталь. Плисецкая нашла не только внешнюю характерность своей персидки — сросшиеся на переносице брови, рыжие, отливающие золотом кудри, — но и характерные тонкие движения рук восточной танцовщицы, как бы повествующие о душевном состоянии героини. Руки балерины, о выразительности которых пишут все рецензенты мира, в этой роли действительно рассказывают все. Созданный Плисецкой замечательный по красоте и сочности образ персидки запечатлен, хотя, к сожалению, не полно, в фильме «Хованщина».

Как ни любила Плисецкая выступать в «Хованщине», из ролей в операх самой значительной для нее стала Вакханка в «Фаусте» (в сцене «Вальпургиева ночь»). В партии Вакханки находят применение динамические качества таланта Плисецкой. По собственному выражению балерины, она «купается в танцах Вакханки». В очень трудных поддержках она с необычайной легкостью и каким-то зримым ощущением радости бытия то оказывается в воздухе, то обвивается вокруг Вакха, то в экстазе высоко взлетает на его вытянутой руке. И все, что она делает, значительно сильнее и больше привычных представлений о возможностях классического танца.

Исполнение Плисецкой роли Вакханки неизменно вызывает восхищение зрителей. Интересную оценку балерине в этой роли дали нью-йоркские газеты во время американских гастролей. «Неимоверная Майя Плисецкая вела поразительный ансамбль атлетов в сверкающем номере, который разорвал театр» («Дейли Ньюс»). Она «ослепила публику своей пламенной Вакханкой. Ее тело двигалось как молния с легкой и феноменальной эластичностью и гибкостью» («Нью-Йорк Пост»). «Плисецкая... Это ответ балета на оперную Марию Каллас в смысле личности, грандиозности, темперамента и виртуозности... Плисецкая заставляет вас все забыть, кроме чудес ее тела, летающего по воздуху. Тело, крутящееся с электрическим блеском, балансирующее на пуантах, внезапно замирающее в поразительных остановках посреди быстрого движения. Прыгающая, сгибающаяся, летающая... Великая танцовщица, великая исполнительница!» («Нью-Йорк Геральд Трибьюн»).

Эти активные и динамические стороны таланта Плисецкой ярко и буйно заявили о себе в старом классическом балете — «Дон-Кихоте» Минкуса. Может быть, именно поэтому балет стал этапным для балерины. С «Дон-Кихотом» она встречалась много раз — балет этот богат разнообразными интересными партиями, и, по всей вероятности, этим и объясняется его долгая сценическая жизнь.

Продолжение...