Билеты в Большой театр 
Каждый из персонажей имел свою танцевально-образную характеристику, и это требовало от исполнителей точного воплощения хореографического текста, разработки всех его нюансов и интонационных деталей, несущих в спектаклях, как правило, глубокий образный смысл. Актерские задачи усложнялись тем, что предлагаемые обстоятельства здесь были не совсем обычные: ведь никакого Киже на сцене не было, а между тем все события разворачивались вокруг него. И с этим в буквальном и переносном смысле пустым местом надо было играть, верить в его присутствие, доносить эту веру до зрителя. Свои требования диктовал актерам и жанр: всякая фальшь могла тут же размыть сатирические краски образов, их внутренний и внешний рисунок. Ведь даже неодушевленное действующее лицо Перо имело помимо внешней изобразительности действия (строчить приказы) свои внутренние задачи, определяемые особой логикой поведения этого персонажа. Впервые оно возникает перед зрителем в виде гигантского изображения пера на черном фоне задника, потом, когда задник взмывает к колосникам, на сцене оказывается меньшее размером, но все то же Перо, принимающее активное участие в действии. Роль Пера на премьере исполняла Л. Богомолова, которой свойственны были высокое техническое мастерство и талант перевоплощения. Балерина в белом трико изображала неподвижно застывшее перо, готовое в любую минуту приняться за дело – начать писать строчки приказов. Ее движения, «уложенные» в механистический ритм музыкального рисунка, действительно напоминали движения пера, которым водила невидимая рука писаря: оно двигалось вдоль рампы слева направо, выводя буквы нового приказа. И постепенно начинал появляться текст, который должен был заменить испорченный кляксой старый приказ.
Казалось, что за такой короткий промежуток сценического времени, отведенного артистке для проведения экспозиции сюжета, невозможно ничего сделать. Но Богомолова, виртуозно исполняя хореографический текст, добивалась предельной ясности в выражении действия. Сложная пальцевая техника, четкость мгновенных поворотов и вращений помогли балерине в создании образа Пера, в разработке его смыслового подтекста.
«Партия Пера, интересно поставленная средствами виртуозного классического танца, доступного лишь таким отличным солисткам, как Л. Богомолова или Н. Филиппова, носит несколько формальный характер, ибо Перо лишено сценической характеристики, как бы балетмейстеры ни пытались исправить этот просчет либреттистов» – писала. Н. Рославлева. Заметим, однако, что «формальный» характер Пера был преднамеренно заложен в либретто, дабы показать полную атрофию какой-либо мысли у сочинителей императорских приказов, способных разве только виртуозно, с эффектом выполнять чужую волю. Иначе говоря, этот «формальный» характер и являлся сценической характеристикой Пера, заданной балетмейстерами еще в первоначальном варианте либретто. В нем постановщики намечали ввести в спектакль, роль писаря, как это было в повести у Тынянова, который охарактеризовал его так: «Сейчас он мало похож на человека, скорее, это огромное ожившее гусиное перо, игрушка, словно кем-то заведенная. Мы не знаем, кто более живой в этом мире – люди или механизмы...». В процессе работы замысел несколько изменился, и образная характеристика писаря стала характеристикой Пера, действующего на сцене как заведенный механизм, который способен только на то, чтобы «со старательностью и изяществом» выводить замысловатые буквы. Кстати сказать, в хореографическом тексте Пера балетмейстеры использовали многие приемы старой классической танцевальной техники, что не только подчеркнуло вычурную замысловатость и своеобразное изящество «работы» Пера, но и придало ироническую окраску его действиям.
«Л. Богомолова, – писал Б. Львов-Анохин, – нашла особую, сухую манеру подачи самых виртуозных движений, почти устрашающую точность, внешнюю значительность и абсолютнейшее отсутствие каких- либо эмоций, даже в наиболее динамичных кусках танца. Перо Богомоловой преисполнено строгой важности. Каждый взмах ее ноги или руки воспринимается как окончательный, категорический взмах пера, которым казнят и милуют, возвышают и низвергают в бездну. Это действительно перо, безукоризненно заостренное в самых высших департаментах».
