О балете "Ромео и Джульетта" из книги 1958 года. Часть 4.

Ранее: 1, 2, 3.

Когда же действие вступает в свою трагическую фазу, танец Улановой достигает подлинно драматического пафоса. Исключительная «напевность» танца Улановой, лишенного резких и угловатых движений, придает образу Джульетты в ее исполнении сходство с обаятельными, полными мягкости и грации, женскими образами у художников раннего Ренессанса. Продолжая лучшие традиции русской балетной школы, замечательная советская балерина поднимает в своем творчестве классический танец до высочайших вершин драматической выразительности. Несколько иной, но тоже обаятельный образ Джульетты создала Р. Стручкова. Если Джульетта Улановой пленяет своей утонченностью, хрупкостью, то Джульетта Стручковой привлекает земным обаянием юной темпераментной итальянки. Достойным партнером Г. Улановой в спектакле был М. Габович, создавший поэтичный образ Ромео. Его исполнение отличалось романтической устремленностью, благородной взволнованностью, глубоким лиризмом.

Ромео Габовича олицетворял собой гармоничность натуры человека новой эпохи, которого отличало радостное ощущение полноты жизни. Тщательной разработкой образа Ромео отличается исполнение Ю. Гофмана. Придерживаясь в основном рисунка роли, созданного М. Габовичем, Ю. Гофман вносит в него свои индивидуальные черты. Его Ромео сосредоточеннее, в нем зрелый ум преобладает над юношеской пылкостью и восторженностью. Искренне, с юношеской непосредственностью исполняет партию Ромео артист Ю. Жданов. Тибальд — А. Ермолаев — одна из наиболее ярких шекспировских фигур в балете. Ермолаеву отлично удалось выявить жестокость и грубость, заносчивость и надменность Тибальда — фанатичного блюстителя средневекового закона кровной мести, который упорно, но тщетно пытается противостоять новой гуманистической морали. Колоритные образы других представителей старого порядка — деспотичных и чопорных синьора и синьоры Капулетти — создали А. Радунский и Е. Ильющенко. Блестяще исполняет роль Меркуцио С. Корень. Свой сценический темперамент и отточенную технику он направляет на раскрытие основных черт характера Меркуцио — жизнерадостности, веселья, задора и остроумия, отличающих этот образ в трагедии Шекспира.

С. Корень подчеркивает жадную, ненасытную любовь Меркуцио к жизни — особенно в трагической сцене поединка, когда, смертельно раненный шпагой Тибальда, он упорно борется с приближающейся смертью. Все еще не веря, что она близка, Меркуцио шутит с толпой. Наигрывая на шпаге, как на лютне, он старается развеселить народ, который с ужасом следит за исходом кровавой схватки. Но силы покидают Меркуцио. Он умирает, проклиная вражду, жертвой которой он стал. В этой сцене, требующей выразительной актерской игры, раскрывается незаурядное драматическое дарование артиста. Глубоко человечный образ патера Лоренцо создали А. Булгаков и В. Смольцов. Подсказанные балетмейстером скупые, сдержанные движения и жесты почти не выходят за пределы мимической игры. Однако каким теплом и сердечностью веет от всей фигуры этого мудрого старца, когда он помогает влюбленным, надеясь, что их брак сможет положить конец упорной вражде между их семьями! С большим художественным тактом исполнял роль Париса В. Голубин, а в настоящее время исполняет А. Лапаури. Однако ни эмоциональность, ни мастерство исполнителей не могут все же спасти образ Париса от некоторой бесцветности и вялости, так как это скорее персонаж, необходимый для развития действия балета, чем ярко очерченный самостоятельный характер. Исполнительница роли кормилицы И. Оленина с большой теплотой передает преданную любовь няньки к своей питомице Джульетте. Именно эту сторону ее натуры акцентировал и композитор, который смягчил и перевел в комический план грубо-гротескные черты, играющие немалую роль в ее характеристике у Шекспира. Л. Черкасова — подруга Джульетты — воплощает в спектакле светлый и обаятельный образ жизнерадостной юности, образ, столь близкий артистической индивидуальности этой балерины.

Балет «Ромео и Джульетта» — яркий, волнующий спектакль, проникнутый гуманизмом, глубокий по запечатленным в нем чувствам, полный динамики и подлинного драматизма. Он ценен и интересен не только с точки зрения удачного претворения шекспировской трагедии средствами хореографии. Его значение гораздо шире — он указывает один из возможных путей дальнейшего развития советского балета как музыкально-хореографической драмы реалистических характеров и действенных ситуаций.