Билеты в Большой театр 
Ранее: Часть 75
Спектакль Большого театра развеял легенду о несценичности драматургической рыхлости оперы и еще. Возвращение к первозданному варианту, очищение оперы от всяческих сценических наслоений и штампов вернуло ей свежесть Она пережила второе рождение, еще раз подтвердив гениальность композитора, оказавшегося, как всякий гений далеко впереди своего времени Спектакль Б. Покровского раздвинул привычные рамки и представления об опере как о сугубо лирическом и сказочном сюжете, придал небывалую ранее значительность фигуре Баяна (А. Григорьев).
Теперь он стал одним из главных действующих лиц оперы, персонажем «от автора», выражающим философскую мудрость спектакля, определяющим ход его событий, а не просто певцом, приглашенным для развлечения на свадьбу. Спектакль масштабен. Словно две огромные арки, обрамляют его массовые народные сцены. Они поражают своим размахом, красочностью, эффектностью сценического решения. На огромнейшей сцене Большого театра (в этом спектакле как-то особенно почувствовались ее размеры) бурлит и переливается всеми красками толпа. Под ликующим светом Ярилы-Солнца (огромный лик которого повис над сценой) веселится языческая Русь. Нет предела буйному веселью и темпераменту, все в движении, в стремительной динамике. Силой и величием веет от этой совсем не оперной толпы. Что-то от древнего былинного эпоса есть и в скульптурной группе застывших слушателей Баяна на фоне огромнейшей головы языческого Перуна и бездонной голубизны неба. Массовые сцены поставлены Б. Покровским блистательно.
Математически точное построение композиции, выверенность каждого жеста, поворота головы, малейшего перехода, железная дисциплина участников производит как раз обратное впечатление — полнейшей сценической свободы, создавая образ живой, волнующейся людской массы. «Руслан и Людмила» — опера о счастье, о его победе и, главное, о пути к нему. Не просто конечная победа добра, а сложное размышление о жизни, о путях к этому добру, верности, правде и красоте. Руслан — Е. Нестеренко, несомненно, событие, и не только данного спектакля, а, может быть, и всего театрального года. Среди прошлых исполнителей Руслана было много талантливейших певцов, превосходно певших партию. Но именно певших. Новая режиссерская трактовка спектакля, интереснейшая работа артиста сделали из знаменитого оперного героя прежде всего живого человека. Теперешний Руслан молод, он почти мальчик, который, может быть, сразу и не готов к выпавшим на его долю испытаниям. Он не рыцарь без страха и упрека. Он даже немного боится, у него есть слабости (он ревнует Людмилу), он даже чуть не «дрогнул» перед напором обольстительных дев в садах Наины. И в то же время он настоящий герой, вернее, становится героем вот здесь, на наших глазах. У него даже меняется, если так можно сказать, голос, манера пения.
Развитие характера Руслана и есть, на мой взгляд, первая причина действенности образа в новом спектакле. И это не придумано, не навязано извне — все вычитано из музыки, из ее поразительной драматургии. Какая глубокая мудрость раскрывается в вокальных высказываниях повзрослевшего Руслана, особенно в арии второго действия, где гениальные пушкинские слова «Времен от вечной темноты...» слились с не менее гениальной музыкой Глинки, полной глубокого смысла, тревожащих душу предчувствий. Певцу удались и декламационная выразительность арии, и широта кантилены, какой-то особенной, очень русской, рождающей ощущение широты просторов, бескрайности и где-то смыкающейся с протяжной народной напевностью.
Продолжение: Часть 77
