Билеты в Большой театр 
Ранее: Часть 73
Представление о сложности произведения есть уже путь к пониманию его. Неправомерно разделять оперное произведение на музыку и драматургию. В опере «грош цена» самой красивой музыке, если она не выражает драматургическую идею. О «Руслане» следует говорить как о сложнейшем музыкально-драматургическом комплексе, намного опередившем обычные представления об оперной театральной форме. Особенность драматургии «Руслана» мы видим в подборе разнообразных музыкально-драматургических средств для проявления главенствующей идеи. Эта логика цельна и неумолима, нарушение ее или попытка «поправить» по привычным меркам приводит к нарушению всей художественной и философской конструкции произведения, её особой театрально-драматургической последовательности, нерасторжимой с музыкой.
Например, действенный анализ партитуры представляет нам начало оперы как философское предопределение всех дальнейших событий и судеб героев. Предопределение это и есть основная драматургическая функция Баяна. Он – главное действующее лицо интродукции (вступления), определяющее и развитие основных идей оперы и ее театральную форму. Он не просто гусляр-певец, приглашенный на свадебный пир для развлечения гостей. Безусловно, что это персонаж «от автора», в его устах одинаково естественно звучит и слово памяти о предках, и слово о Пушкине. Содержание оперы многогранно и глубоко. Главная из многообразия идей – подлинное счастье ченловека лишь то, которое завоевано в битвах за него! «Руслан и Людмила» для нас прежде всего опера о счастье. Она начинается бездумным счастьем двух юных влюбленных, кончается всеобщей радостью, счастьем завоеванным.
Сбылись вещие предопределения Баяна. Побеждены коварство и соблазны миражей, побеждены сомнения и ревность, насилие и зависть. Торжествуют верность сердца и мудрость. Нам следовало опасаться бесстрастно-эпического изложения идей оперы Глинки. Это не статика идей и характеров, а процесс их становления. Как можно пройти мимо заблуждений Руслана или Ратмира и преоборения их, «легкомыслия» Людмилы в первом действии и ее твредости в третьем, победы Гориславы, возродившей Ратмира, постепенного возмужания личности Руслана? А «перестройка» всех жизненных взглядов Ратмира? Случайно ли ему, врагу и сопернику Руслана, вверяет мудрый Финн перстень, в котором и заключено счастье Руслана? А в чем волшебство Финна? Он помогает людям разобраться в своем счастье, укрепляет их дух на преодоление трудностей, способствует добру, предупреждает об опасности, заблуждениях, отстаивает счастье людей. Он осуществляет то, о чем вещал Баян, не прибегая к чудесам, все волшебство которого — в добре к людям. А «радость» Наины в том, чтобы «насолить» Руслану, которому покровительствует Финн.
Но сколь эта злоба, при видимом могуществе, мелка, временна, смешна! «Руслан» — сказка? Эпическая опера? Лирическая? Каждое определение сужает ее значение. Наша задача — не подчеркивать преимущество одной какой-нибудь жанровой черты «Руслана», напротив, искать их единство. Не требует ли это и разнообразия театральных приемов? В партитуре оперы все человечно и просто. В ней и лирика, и героика, и философия, и юмор... В финале оперы Людмила спит (а не умерла!), и задача хора и оркестра... разбудить ее, хоть все игриво догадываются, что для этого нужен «витязь молодой», а Фарлаф в этой роли только смешон.
В мире призрачного благополучия Наины на удочку соблазнов попался и Руслан. Приятное «помутнение» довело его до того, что он готов влюбиться в... Гориславу, позабыв о Людмиле! И кто знает, что натворил бы молодой герой, если бы вовремя не мешался энергичный Финн и не разогнал без всяких церемоний палкой (в первом действии она — посох Баяна) всю обольстительную нечисть престарелой и мстительной волшебницы. Да и ее козни порождены весьма понятной обидой: от нее, старухи («печальной дряхлости картина»), убежал столь долго в молодости добивавшийся ее поклонник — Финн. Язычество — главное обстоятельство событий и характеров оперы Глинки. Для нас это определяет и внешнюю композицию спектакля, его визуальный образ и поступки действующих лиц.
Разве можно себе представить характер и поведение Людмилы в условиях христианства? Да только ли Людмилы? Все образы оперы освобождены от христианских догм и этим становятся современными нам. Бесконечно много можно говорить о «Руслане», требованиях, предъявляемых им театру, однако главный эмоциональный ключ этой оперы в патриотизме. Вера в грядущую славу России пронизывает все произведение, каждый его характер, событие, звук, слово. Весь разум, мироощущение, душевный мир произведения служат славе отчизны родной. Мы не должны искать в этой опере то, чего в ней нет, не должны подменять истинное привычным, шаблонным, но обязаны постараться не пропустить ничего из особых ее примет, ее драматургических принципов.
Из буклета, изданного Большим театром к премьере спектакля
Продолжение: Часть 75
