Билеты в Большой театр 
Ранее: Часть 61
И. Нестьев * Трагедия Флории Тоски
Старые стены Большого театра, кажется, давно не припомнят такой возбужденно приподнятой атмосферы, какая царила на премьерных спектаклях «Тоски» в мае 1971 года. Это была настоящая опера — с безраздельным господством драматизированного пения, но не «симфонизированная драма» или тяжеловесная пантомима с бесконечными шествиями и пышным декорационным великолепием. Притом опера — типично итальянская, по поводу которой маэстро Джакомо Пуччини говорил: «Я хочу, чтобы пели, мелодизировали как можно больше...».
Спектакль лишний раз подтвердил, что драматически певческая природа оперы вовсе не устарела и что корифеи нашего столичного театра хорошо владеют этим прекрасным искусством. «Флория Тоска» Пуччини... Давно сложилось пренебрежительное отношение к этому сюжету В. Сарду как к порождению сомнительного вкуса и театральной сенсации. И правда, прошло несколько десятилетий — и модная пьеса Сарду, кумира парижских бульварных театров, прочно забыта. Но опера Пуччини, надолго пережившая свой литературный первоисточник, продолжает волновать сердца людей. Причиной тому — мелодическое богатство музыки, неразрывно слитое с тщательно продуманной и увлекательной драматургией.
В спорах с драматургом Сарду, со своими либреттистами Иллика и Джакоза композитор упрямо отстаивал собственные музыкально-драматические решения: он отбрасывал все показное, внешне занимательное, стремясь сосредоточить действие на жизненных столкновениях трех героев — Тоски, Каварадосси, Скарпиа. Он писал: «Тоска» — опера, для которой нужна ультрадраматическая певица и очень хороший баритон. Это опера ярких красок и, при желании, пышный спектакль». Тщательно продумывались все детали, образующие реально бытовую атмосферу действия: так возникла музыка торжественного Те Deum, сопровождающая арию-клятву Скарпиа в конце первого акта; так зазвучали в начале третьего акта гулкие перезвоны церковных колоколов — символ папского Рима.
Отголоски изящного гавота и придворной кантаты, отдаленные звучания военных сигналов, меланхолическая песенка мальчика-пастуха — все это метко характеризует место и время действия, выгодно оттеняя ведущие события оперы. Очень точно продуманы сжатые юмористически характерные «разрядки» после драматических кульминаций: служка в церкви Сант-Андреа, изворотливый шпик Сполетта. Пуччини не был художником откровенно выраженных социальных устремлений. В «Тоске» его интересовали прежде всего переживания ведущих драматических героев, а затем уже исторические события, связанные с борьбой папских властей с республиканским движением начала XIX века. И тем не менее его опера пробуждала страсти, пугала реакционеров. Достаточно напомнить о запрещении «Тоски» царской цензурой, опасавшейся, что сценическое изображение пыток и расстрелов вызовет у русской публики прямые ассоциации с событиями революции 1905 года.
Сильный драматизм оперы передан и в выразительной музыке оркестра, гибко переплетающейся с сольными партиями певцов. Оркестровые фрагменты «Тоски» впечатляют плакатной лапидарностью, сочностью тембровой палитры. В них непрерывно сменяются мотивы-символы, напоминающие то о безоблачном счастье влюбленных, то о неизбежности страшной развязки. Скупо и лаконично — в виде сжатых, но убедительных декоративно-жанровых прослоек использован оперный хор. (Все эти чрезвычайно важные музыкальные фоны были превосходно выявлены замечательным оркестром Большого театра под управлением М. Эрмлера и хором, руководимым А. Рыбновым и Л. Саввой.) Но, конечно, главнейшим, почти безраздельно господствующим средством воздействия в опере являются ее арии и дуэты, пронизанные пылкой эмоциональностью. Именно эти эпизоды приковывают к себе особое внимание публики, раскрывая певческое и актерское дарование ведущих исполнителей. Т. Милашкина покоряет масштабностью и красотой голоса, обаянием музыкальности, хотя, быть может, несколько уступает в остроте сценического рисунка.
Трудная задача стояла перед исполнителями партии Скарпиа; здесь особенно легко было поддаться соблазнам штампованного мелодраматизма. Полностью избежал этой опасности В. Валайтис: его Скарпиа строг и по-настоящему драматичен — без искусственного нажима. Точность внешнего рисунка и свобода, внутренняя мощь вокальной интерпретации помогли ему вылепить сильную и зловещую фигуру циничного карателя. Несомненными достоинствами обладает и второй исполнитель этой роли М. Киселев, но созданный им образ кажется менее масштабным. Роль художника Каварадосси исполняет отличный певец В. Атлантов, хорошо чувствующий характер музыки и владеющий спецификой итальянской певческой манеры. В его исполнении есть несомненное вокальное очарование, живой темперамент, яркие эмоциональные взлеты, общий благородный рисунок. И в том, что в портрете Каварадосси меньше индивидуальности, чем у первых двух названных персонажей, повинны скорее авторы оперы, создавшие условно «голубой» образ героя-любовника.
Высокой оценки заслуживает постановка Б. Покровского, недавно возглавившего режиссуру Большого театра. Его замысел точен и скуп: все в нем подчинено выявлению основных драматических коллизий, правдивому показу трех главных персонажей в их конфликтных взаимосвязях. Авторы спектакля счастливо избежали того декоративного преизобилия, которое не раз возникало в постановках наших оперных театров, заслоняя музыку и поющих актеров. Но за скупостью и камерностью сценического действия непрерывно ощущается напряженность и острота невидимых социальных потрясений. В этом также большая заслуга художника В. Левенталя. Красочная гамма всех трех действий экономна и сдержанна. Декорации очень точно содействуют глубокому раскрытию музыкального содержания драмы. Много лет назад Джакомо Пуччини с горечью писал о сценических перспективах своей новой оперы: «Тоска» появилась в печальное время! Теперь уже нет певцов! Те, что поют сейчас, не дают и 30 процентов того, что задумал автор!.. Нет больше таких драматических темпераментов, какие были когда-то!.. Но я все же надеюсь, что «Тоска» завоюет популярность и вопреки осторожному отношению к ней миланской суперпублики сможет жить еще некоторое время. Впрочем, время — самый справедливый судья!» Новый спектакль Большого театра успешно подтверждает надежду автора. Его «Тоска» продолжает жить. Певцы, способные верно интерпретировать эту человечнейшую музыку, — есть!
«Неделя», 1971, № 24, 7—13 июня
Продолжение: Часть 63
