Билеты в Большой театр 
Ранее: Часть 56
В отношениях с Каварадосси Тоска не проявляет любви Джульетты к Ромео, Изольды к Тристану, Франчески к Паоло. Скарпиа тоже не урод и не противен. Рискнем сказать, что при каких-то определенных обстоятельствах встреча Тоски и Скарпиа могла бы привести их и к близким отношениям. Тоска ненавидит Скарпиа не за его «противность» вообще. Для Тоски важен ее выбор. Она выбрала другого, и это свято! Она перестанет существовать как Тоска, если предаст эту свою страсть — право на собственный выбор. Она до конца «ведет» свою свободу. И в финале она идет к богу требовать суда над Скарпиа.
Тоска кончает жизнь не фразой «Любимый, я умираю с тобой», как делают многие влюбленные, не выпивает яда, как сделала Леонора в подобной ситуации в «Трубадуре», или та же Джульетта. Она ведет себя совершенно иначе. У нее «тяжба» со Скарпиа! Если бы Тоска не встретилась с Каварадосси и не столкнулась со страстью насилия Скарпиа, ее существо, возможно, не раскрылось бы с такой очевидностью. Так же точно не раскрылось бы существо Каварадосси, если бы не Скарпиа, который для него средство, раздражающее его «зерно». Художник красив, талантлив, может быть, богат, его любовница — лучшая артистка Рима, красавица! Все благополучно, и страсть — суть характера— еще дремлет. Но вдруг появляется Анджелотти. Когда Каварадосси его увидел, то в первый момент даже не узнал...
Напоминание о Скарпиа решило дело. «Во что бы то ни стало, я вас спасу!» В нем родилось неожиданное для нас, а может быть, и для него самого, чувство гражданственности. Он не революционер в большом смысле слова. Но если в конце спектакля спросить Каварадосси, как бы он поступил, если бы все повторилось сначала, он бы ответил, что поступил бы точно так же. Иначе не мог бы. В этом — его страсть и его сущность. В этом — красота и самобытность образа. В первом акте Тоска и Каварадосси— счастливые, беззаботные люди. Они недавно полюбили друг друга. Их любовь — наслаждение, и ничто еще не омрачало ее.
Ревность Тоски и «служебные заботы» (ее неожиданные выступления) лишь подливают масла в огонь. Они просто играют в любовь, в ревность. В этом есть прелесть, очарование. Но вдруг очарование и прелесть превращаются в героизм, потому что обстоятельства обнажают страсть Тоски, которая утверждает свое право на выбор в жизни, и потому что случай возбудил молодую гражданскую горячность Каварадосси. Конечно, все это голая схема — образы емки, в них есть разные оттенки. В структуре образов каждый из исполнителей более мелких ролей должен найти свое место. Ризничий. Это не добродушный «комик». Это страшная личность труса, подхалима, злопыхателя и завистника. Он глуп, но в потенции — Скарпиа. Анджелотти «играет» на Каварадосси. Не будет его, не будет Каварадосси, он возбуждает его «ведущую страсть».
Он жалок, а когда жалкие люди приносят несчастье другим, это особенно страшно. Тюремщик. Давно работает в тюрьме. Поток расстрелянных стал профессионально-привычным. У него — регистрационная книга и на каждого человека — страница. Расстреляли, расписались, перевернул страницу. Служба. Мимо него проходят разные люди в могилу. «Что вам? Бумаги? Пожалуйста! Кольцо ваше можно и взять, да ни к чему это». Внутренний мир людей его не интересует. Он живет своей жизнью. («Вот только не забыть после смены зайти в лавочку и купить томаты».) Больше всего я опасаюсь, чтобы актеры не начали играть маски «чувствований», маски эмоций и маски примитивных взаимоотношений. На это легко скатиться в таком материале. Тогда вылезет «провинциальная мелодрама» и пропадет прелесть пуччиниевской драматургии.
Подробно анализировать поведение каждого действующего лица, каждый эпизод будем на репетиции. Каждый день. Но установим главное: это спектакль «актерский». Роли, характеры, образы, их взаимодействие и развитие — вот что должно быть во главе угла нашего внимания. У героев «Тоски» необычные судьбы. Жизненные повороты событий, которые они подготовляют друг для друга, неожиданны и для публики и для них самих. В них, в этих крутых поворотах, с огненной экспрессией вспыхивают подспудные силы их характеров. Они так накалены, что мгновенно испепеляют окружающих и губят самих их носителей. В последнем акте у Каварадосси нет и не может быть надежды на спасение... Будто бы иссякла и жизненная энергия Тоски. Их мечты о счастье в последнем акте не более, чем убаюкивание горя расставания. Здесь все еще действует идея Скарпиа. Гибель их неминуема, они это чувствуют, хотя боятся довести свои предчувствия до признания. В последний раз страсть Тоски вспыхнула в момент ее самоубийства: «Скарпиа, нас рассудит бог».
Продолжение: Часть 58
