Билеты в Большой театр 
В рецензии на открытие сезона 1896 года в частной опере (театр Кононова) об оркестре и дирижере говорится подробно: «Благоприятному впечатлению содействует, главным образом, тот элемент, который в оперном деле играет видную роль и на который антрепренеры обращают мало внимания: это оркестр с хорошим дирижером. Дирижер новой труппы г. Сук, судя по постановке «Аиды», отлично понимает свои задачи. Он не только подчиняет своим требованиям оркестр, заставляя его играть стройно, чисто и с соблюдением надлежащих темпов и оттенков, но он также заметно держит в строгом подчинении своим намерениям и всех сценических исполнителей. Вообще ясно, что дирижер сделал все от него зависящее для того, чтобы опера была срепетована и поставлена в художественном отношении со всевозможной тщательностью».
Этот отзыв достаточно ясно характеризует В. И. Сук на пороге второго десятилетия дирижерской деятельности. Черты, определяющие его как серьезного и вдумчивого музыканта, сказываются еще ярче, чем в предшествующие годы. Растет и крепнет дирижерское мастерство; воспитанный на музыке русских композиторов, В. И. Сук близок во многом к тому типу дирижера, о котором перед первой постановкой «Онегина» мечтал П. И. Чайковский. «Капельмейстер,— писал тогда Петр Ильич,— должен быть не машиной и таким, который гонится только за тем, чтобы там, где Cis не играли С, а настоящим вождем оркестра». Стать таким «вождем» оркестра,— да и не только оркестра, но и всего многоликого исполнительского коллектива в оперном спектакле,— стремится В. И. Сук во второй половине 90-х годов.
Петр Ильич Чайковский с первой же встречи в Харькове проницательно и чутко оценил выдающееся дарование начинавшего дирижера. На рубеже двух столетий Вячеслав Иванович Сук — один из самых популярных и авторитетных дирижеров музыкальной периферии. Свое положение он стремится использовать для всемерного укрепления и улучшения оперного дела в провинции. Принимая приглашение в ту или иную частную оперу, он настаивает на увеличении оркестра и хора, пополнении их состава квалифицированными артистами. Прямое влияние оказывает теперь Вячеслав Иванович на репертуар руководимых им театров. С каждым годом все отчетливее определяется его курс на популяризацию прежде всего русских опер, в том числе и тех, которые ни разу еще не ставились на провинциальной сцене.
Так, по инициативе В. И. Сук 17 декабря 1898 года, как упоминалось уже, в Харькове (впервые на провинциальной сцене) ставится опера-былина Н. А. Римского-Корсакова «Садко». Вячеслав Иванович нисколько не смущен тем, что императорские театры уклонились от ее постановки. Успех оперы в Харькове превзошел самые смелые ожидания. По свидетельству харьковской печати, «Садко» с первых же представлений «сделался piece de resistance. Публика была заинтересована. Когда давали «Садко», театр всегда бывал переполнен». Рецензии подчеркивают, что такой интерес к «Садко» обусловлен как достоинствами самого произведения, так и хорошим музыкальным исполнением его «под предводительством достойного и искусного маэстро — г. Сук».
Со времени харьковской постановки «Садко» В. И. Сук становится убежденным и последовательным пропагандистом опер Н. А. Римского-Корсакова сначала в провинции, а потом и в Москве. По его инициативе после «Садко» провинция знакомится впервые с «Царской невестой»: она идет в Харькове в сезоне 1899/1900 гг.— вскоре после первого исполнения ее в опере Мамонтова в Москве 22 октября 1899 года. За дирижерским пультом Большого театра в Москве В. И. Сук остается приверженцем Н. А. Римского-Корсакова, руководя первыми постановками «Садко», «Китежа», «Золотого петушка». Весной 1900 года в связи с постановкой «Царской невесты» произошла первая личная встреча Вячеслава Ивановича с Н. А. Римским-Корсаковым. Вспоминая эту постановку, Н. А. Римский-Корсаков пишет: «В течение пасхального сезона в Панаевском театре начала подвизаться Харьковская частная оперная труппа под дирекцией князя Церетели. Между прочим шла и «Царская невеста». Талантливая М. Н. Инсарова давала прекрасный образ Марфы. Но я до крайности был возмущен купюрами: секстет III действия и ансамбль во время обморока Марфы были пропущены. Я просил объяснения у дирижера Сук (прекрасного музыканта); он мне сказал, что с постановкой «Царской невесты» в Харькове торопились и для ускорения сделали купюры. Опять торопня причиной!».
Общее впечатление от спектакля едва ли расположило композитора в пользу В. И. Сук, которого он впервые видел за дирижерским пультом. Известно, насколько ревниво и недоброжелательно относился Николай Андреевич к любым пропускам и сокращениям в его операх. Говоря о злополучном спектакле «Царской невесты», он не поскупился на самые резкие упреки в адрес допускающих такие купюры. Однако раздражение не помешало ему по достоинству оценить музыкальную сторону исполнения и назвать дирижера «прекрасным музыкантом». В устах композитора и дирижера, в совершенстве знающего оркестр, такая оценка была высшей похвалой. Объяснения, которые дал В. И. Сук композитору по поводу купюр, и горестное восклицание Николая Андреевича («Опять торопня причиной!») великолепно характеризуют обстановку, в которой Вячеслав Иванович работал на протяжении двадцати лет. «Торопня», присущая частной оперной сцене (особенно провинциальной) и обусловленная необходимостью беспрестанно освежать репертуар, была буквально бичом для музыкантов и певцов, которые, любя искусство, ставили перед собой серьезные задачи. Таким же бичом для настоящих музыкантов была малочисленность и невысокий уровень оркестра и хора, почти неизбежные из-за стремления частного антрепренера к сокращению расходов любой ценой.
