Творческий путь Ивана Семёновича Козловского, часть 4.

Ранее: 1, 2, 3.

Русские песни «Ой, и честь ли то молодцу», «Из-под дуба, из-под вяза», «Эй, ухнем» чередовались с украинскими: «Кола вже ти,сонечко, мени взийдешь», "Ой, не горазд запорожци», «А что бачив, а хто чув» и др. Свешников включил а репертуар квартета к произведения русских классиков — Даргомыжского, Бородина. «Серенада четырех кавалеров» последнего пользовалась колоссальным успехом у публики да и у самого ансамбля. Природный юмор Козловского чудесно освещал сатирические песни, прибаутки, которыми обычно заканчивали программу. Во всех частях гарнизона выступал квартет, и всюду знали, что первый тенор квартета — «свой», красноармеец.

Популярность Козловского быстро росла. Не только в красноармейской аудитории снискал себе Козловский признание и любовь. Участвуя в бесчисленных вечерах самодеятельности, выступая в боевой обстановке, красноармеец-певец был любимым гостем железнодорожников, деревообделочников, металлистов. Об одном подобном выступлении Иван Семенович вспоминает так: «Дело было на Полтавщине, в 1921 году. Концерт организовали непосредственно в железнодорожном депо. Черные от дыма и Копоти машинисты и кочегары стояли у своих машин. Я выступал на импровизированной сцене рядом с неостывшими паровозами, из которых еще клубился пар. Под крышей депо прозвучала «Колыбельная песня» Моцарта». Вспоминает с волнением Иван Семенович и свое «боевое» музыкальное крещение, когда после освобождения Полтавы от белобандитов на торжественном вечере-концерте в лучшем здании города ему пришлось выступить вслед за артистами-профессионалам. В зале, собрались люди, только что отстоявшие в тяжелом, кровопролитном бою родной украинский город. Как были — вооруженные, в походном снаряжении — бойцы и командиры, радостные, возбужденные, пришли на концерт. Перед такой аудиторией, героической и воодушевленной недавней победой, выступил красноармеец Иван Козловский. И спел он не боевую песню и не героическую арию, а то, что подсказал ему художественный инстинкт: «Тишину», романс Кашеварова. Это было великолепным контрастом грохоту боя и ужасом войны.

Проникновенно пел красноармеец, взволнованно слушала аудитория. В зале царила благоговейная тишина. Каждое слово романса воспринималось как торжественное обещание мира. Голос певца звучал одухотворенна и величественно. В 1922 году в Полтаве организовался оперный театр. К местным силам примкнули иногородние артисты, увеличился оркестр. Для повышения интереса зрителей к новому делу приглашали столичных гастролеров. Приехал в Полтавский оперный театр популярный бас Платон Иванович Цесевич. Взыскательный к себе, Цесевич требовательно относился и к ансамблю. Только тогда чувствовал себя свободно на сцене, когда партнеры владели голосом, сценическим мастерством. Задумали поставить оперу Гуно "Фауст". Цесевич попробовал выступить с одним, другим местным тенором, претендовавшим на роль Фауста. Но получился конфуз - у теноров явно нехватало умения как раз в наиболее ответственной сцене — сцене в саду. Наконец, Платон Цесевич предъявил директору театра ультиматум: или будет найден тенор, справляющийся с партией Фауста, или он выступать отказывается. Поиски были безуспешны, пока один из членов дирекции не вспомнил о молодом красноармейце, неоднократно игравшем роли Петра к Андрея. Как-то в присутствии товарищей он пел арию на «Фауста». Отыскали Козловского. Не подготовленный к подобному предложению, красноармеец заколебался. Преодолеть робость помогли дружеские, ободряющие слова окружающих.

Козловский отправился в казарму, чтобы отпроситься у командира части да кстати прорепетировать партию. Особенно смущали его ансамбли. Ведь на сцене он выступал лишь в украинских спектаклях, где ансамбли сложностью не отличались. На репетиции Козловский так свободно пел и держался на сцене, что одобрение товарищей и самого гастролера приняло восторженный характер. На спектакль он пришел раньше всех. Сильно волновался. Впервые приходилось выступать не в привычной роли крестьянского парня, а создавать глубокий философский образ. Искатель истины Фауст еще не ясен молодому певцу. Но смелый, влюбленный, слепо отдающийся за- хватившему его страстному чувству — такой Фауст близок, ощутим, для него найдутся краски на творческой палитре актера. Аудитория была крайне заинтригована. Рядом с прославленным столичным басом — свой, многократно слышанный тенор-красноармеец. Козловский легко справляется с вокальными трудностям», играет, правда, еще не вполне осознавая масштабы роли, но осмысленно и вдохновенно. Восторгам слушателей нет границ. Хвалили красноармейца все. Но радостней всего была похвала требовательного, не склонного к сентиментальным преувеличениям Платона Ивановича Цесевича.

Прогноз артиста: «Вас ожидает блестящее будущее»,— как мы знаем, оправдался полностью. Таково было начало оперной карьеры Ивана Семеновича Козловского. Вслед за ролью Фауста, еще будучи красноармейцем, он создает образы Ленского в «Евгении Онегине», Ионтека в «Гальке» и др. Эти роли не только обогащают репертуар молодого певца, но заставляют его много читать, заниматься вокализами, совершенствовать свой от природы поставленный, но требующий постоянного внимания голос. За два года работы в Полтавском оперном театре Козловский достиг больших успехов. Эти успехи предопределили его дальнейший пути. В 1924 году Иван Семенович демобилизуется из Красной Армии и получает первый «ангажемент» в Харьковскую оперу. В числе партий, спетых здесь, особое место занимают две: Хозе в «Кармен» и Звездочет в «Золотом петушке».

Продолжение...