Билеты в Большой театр 
Тема с вариациями (продолжение)
Должен заметить, что в скромности Улановой нет ничего напускного. Скромность — часть ее существа. Если она и при-знает с каким.-то удивительным равнодушием свою важную роль в балетном искусстве, — хотя я не вполне уверен, что она это до конца осознает, — то своей личности она придает мало значения. Иногда мне так хотелось, чтобы она была менее скромной. Я никак не мог заставить Уланову понять, почему люди могут искренне интересоваться ею как человеком или почему мне так интересно запечатлеть на фотографиях самые различные стороны ее жизни. Я как-то сказал ей:
— Вы взяли Джульетту из книги и заставили ее жить на сцене, а я хочу взять вас со сцены и заставить жить в книге... Чтобы создать свою Джульетту, вы хотели узнать как можно больше о ней, в том числе и много такого, что никогда не увидело света рампы. Так и мне приходится фотографировать все, что только возможно, хотя многие из снимков не войдут в книгу.
Она сказала, что ей это понятно, и я думаю, она действительно поняла меня, по крайней мере в тот момент.
Но проходило несколько часов, и она забывала обо всем, в чем я старался убедить ее. Она снова и снова говорила, что ей непонятно, как может интересовать ко-го-нибудь ее досуг или тренировка в классе.
Даже привыкнув уже к моему фотоаппарату, Уланова не всегда сообщала мне заранее о том, что могло бы заинтересовать меня как автора будущей книги. И это просто потому, что все так или иначе связанное с ее повседневным трудом и жизнью представляется ей не стоящим внимания.
О многом я часто узнавал совершенно случайно. Эту трудность мне так и не удалось преодолеть. Встречались трудности и другого рода. Возникали они из-за незнания языка. Я прибегал к помощи талантливых переводчиков, которым многим обязан и без которых, попросту говоря, мне пришлось бы очень туго, но все же это не могло заменить непосредственного общения.
К тому же я разбирался в балете не больше, чем новичок. И теперь, когда работа над книгой завершена, я еще острее чувствую как мало знаю. И хотя я никогда не имел даже отдаленного намерения написать учебное пособие по хореографии, мне совершенно ясно, что, если бы я знал больше о сложном и тонком искусстве балета, моя книга получилась бы несравненно богаче по содержанию. Я всегда буду сожалеть об этом.
Летом 1959 года, в последний вечер, проведенный Улановой и Рындиным на американской земле, они поехали со мною и Риеттой в предместье, раскинувшееся на склоне горы по другую сторону залива, и мы вместе поужинали в маленьком кафе «Саузалито». В медленно тускневшем небе зажглись первые звезды. Сгущались сумерки, и, словно мириады светлячков, замигали в воде огни Сан-Франциско.
— Какой красивый город! — воскликнул Рындин и, помолчав, добавил: — Как прекрасна земля! Как прекрасен мир!
А сколько прекрасного подарила миру Галина Уланова! Если мне удалось запечатлеть в книге хотя бы частицу этого прекрасного, то я буду считать свою задачу выполненной.
Иллюстрации из книги:
